Рамана Махарши и путь самопознания

Хэмфри: Учитель, могу ли я помочь миру?

Бхагаван: Помогите себе, и вы поможете миру.

X: Я хочу помочь миру. Разве я не могу быть полезным?

Б: Да, помогая себе, вы помогаете миру. Вы находитесь в мире, вы есть мир. Ни вы не отличаетесь от мира, ни мир не отличается от вас.

X: (после паузы). Учитель, могу ли я совершать чудеса, как раньше делали Иисус и Шри Кришна?

Б: Разве кто-либо из них, делая чудеса, чувствовал, что это он совершает чудо?

X: Нет, Учитель.

Это было незадолго перед тем, как Хэмфри повторил свое посещение.

"Я поехал на мотоцикле и поднялся к пещере. Мудрец улыбнулся, когда увидел меня, но нисколько не удивился. Мы вошли внутрь и прежде чем сели, он задал мне вопрос о том, что мог знать только я.

Очевидно, он постиг меня в тот момент, когда увидел. Каждый приходящий к нему был открытой книгой, и единственного взгляда было достаточно, чтобы он открыл ее содержание.

"Вы еще не ели, — сказал Махарши, — и голодны". Я признался, что голоден, и он сразу позвал челу (ученика) принести мне пищу — рис, гхи, фрукты и т. п., поедаемую с помощью пальцев, так как индусы не употребляют ложек. Хотя я имел практику еды таким способом, мне не хватало проворства. Поэтому он дал мне ложку в виде кокосового ореха, улыбаясь и беседуя время от времени. Ты не можешь представить себе ничего более прекрасного, чем его улыбка. Я пил молоко кокосового ореха, беловатое, напоминающее коровье, и очень вкусное, в которое он сам добавил несколько крупинок сахара.

Когда я закончил еду, то был еще голоден, и он, зная это, приказал принести добавку. Махарши знал всё, и когда другие понуждали меня, уже сытого, съесть фрукт, он сразу останавливал их.

Я должен был извиниться за свою манеру питья, но он сказал только: "Не беспокойтесь". Индусы очень щепетильны в этом. Они никогда не пьют жидкость маленькими глотками и не касаются сосуда губами, а выливают жидкость прямо в рот. Таким образом многие могут пить из одной и той же чашки без боязни заразиться.

Пока я ел, он рассказывал о моем прошлом другим и очень точно. Но он видел меня до этого лишь однажды, а потом — сотни и сотни других людей. Он просто включил, как это бывает, ясновидение, точно так же, как мы обычно обращаемся к энциклопедии. Я сидел около трех часов, слушая его учение.

Позднее я захотел пить, так как ехал сюда в сильную жару, но не высказал этого. Однако Махарши узнал и попросил челу принести мне какого-нибудь освежающего напитка.

Наконец настало время уйти, я поклонился, как мы обычно делали, и пошел к выходу из пещеры, чтобы надеть обувь. Он тоже подошел к выходу и сказал, что я опять могу прийти видеть его.

Удивительно, какое изменение производит в человеке пребывание в его Присутствии!"

Нет сомнения в том, что сидевший перед Шри Бхагаваном был для него открытой книгой. Тем не менее Хэмфри наверняка ошибался, говоря о ясновидении. Хотя Шри Бхагаван видел людей насквозь, чтобы помогать и руководить ими, он не использовал каких-либо сверхъестественных сил на человеческом уровне. Его память на лица была такой же феноменальной, как и на книги. Из тысяч приходивших Махарши никогда не забывал преданного, который хоть раз посетил его, и узнавал человека, даже если тот возвращался годы спустя. Он помнил историю жизни каждого почитателя, а Нарасимхайя должен был рассказать ему о Хэмфри. Он выказывал крайнюю осторожность, когда лучше всего было не говорить о каком-либо вопросе, но обычно имел простоту и бесхитростность ребенка и, словно ребенок, мог сказать о ком-нибудь прямо ему в лицо, совершенно без стеснения и не вызывая замешательства. Что касается еды и питья, то Шри Бхагаван был не только внимателен к другим, но невероятно наблюдателен и следил, будет ли гость удовлетворен.

Чудотворные силы сами начали проявляться в Хэмфри, но Шри Бхагаван предостерегал его не потворствовать им, и тот оказался достаточно сильным, чтобы сопротивляться искушению. Действительно, под влиянием Шри Бхагавана он вскоре утратил весь свой интерес к оккультизму.

Кроме того, Хэмфри перерос заблуждение, почти универсальное для Запада и все более обычное на современном Востоке, что помочь человечеству можно только внешней активностью. Ему было сказано, что, помогая себе, человек помогает миру. Этот афоризм, который школа laissez faire[53] ошибочно считает истиной в экономическом смысле, на самом деле истинен и духовно, поскольку в духовном плане богатство человека не уменьшает, но увеличивает богатство других. Точно как Хэмфри видел Шри Бхагавана во время первой встречи словно "неподвижное тело, из которого необычайно лучится Бог", так и каждый, согласно своей способности, есть передающая станция невидимых влияний. В состоянии гармонии и свободы от эгоизма всякий человек неизбежно и непроизвольно испускает гармонию, проявляет он внешнюю активность или нет, а когда его собственная природа беспокойна и эго сильно, излучается дисгармония, хотя внешне человек может в это время совершать богослужение.