Рамана Махарши и путь самопознания

А как образуются цвета? Разложением белого цвета многогранной призмой. То же и с характером человека. Он видим, когда Свет Жизни (Бога) сияет через него, то есть в человеческих действиях. Если человек крепко спит или мертв, то ты не увидишь его характера. Только когда Свет Жизни оживляет этот характер и заставляет действовать тысячей различных способов, отвечая на контакт с многогранным миром, ты можешь ощутить характер человека. Если белый свет не разложился и не воплотился в образы и формы нашего слайда в диапроекторе, то мы никогда не узнаем, что перед этим светом вообще был слайд, так как свет будет свободно сиять насквозь. И в буквальном и в переносном смысле тот белый свет искажается и частично теряет свою чистоту, поскольку должен просиять через цветные образы на стекле.

То же и с обычным человеком. Его ум похож на экран. Туда падает свет, потускневший, изменившийся, потому что человек позволил многогранному миру стать на пути Света (Бога) и разложить его. Он видит только действия Света (Бога) вместо Света (Бога) как такового, и его ум отражает эти следствия как экран — цвета на стекле. Убери призму, и цвета исчезнут, снова поглощенные белым светом, из которого они произошли. Убери цвета со слайда, и свет засияет, свободно проходя насквозь. Убери от нашего зрения мир следствий, на который мы смотрим, давай исследовать только причину, и мы узрим Свет (Бога).

Учитель медитирует, хотя глаза и уши открыты, так твердо установив свое внимание на "ТОМ, кто видит", что у него нет ни зрения, ни слуха, ни какого-либо физического, равно как и психического сознания, а только духовное.

Мы должны убрать мир, который вызывает наши сомнения, который омрачает наши умы, и свет Бога ясно засияет от начала и до конца. Что значит убрать мир? Когда, например, вместо видения человека ты смотришь и говоришь: "Это Бог, оживляющий тело", то есть тело отвечает, более или менее совершенно, указаниям Бога, как и корабль более или менее совершенно отвечает своему рулю.

Что такое грехи? Почему, например, человек слишком много пьет? Потому что он ненавидит идею быть ограниченным — ограниченным неспособностью пить столько, сколько пожелает. Он стремится к свободе в каждом совершаемом грехе. Это стремление к свободе есть первое инстинктивное действие Бога в человеческом уме, так как Бог знает, что он не ограничен. Пьянство не приносит человеку свободу, но тогда человек не знает, что он в действительности ищет свободу. Когда же он осознает это, то приступает к поиску наилучшего пути ее обретения.

Но человек получает эту свободу, только когда сознаёт, что никогда не был связан. Его "я", которое чувствует себя ограниченным, на самом деле является истинным Я, неограниченным Духом. "Я" ограничено, ибо я ничего не знаю о том, что я не чувствую одним из присущих мне изначально чувств. Ведь на самом деле Я есмь все это время тот, кто чувствует в каждом теле, в каждом уме. Эти тела и умы служат лишь инструментами истинного Я, неограниченного Духа.

Разве Я нуждается в инструментах, которые являются Им, подобно цветам радуги, которые являются Белым Светом?!"

Нет нужды говорить, что служба в полиции оказалась не подходящей по духу для Хэмфри. Шри Бхагаван посоветовал ему служить и медитировать в одно и то же время. Несколько лет Хэмфри так и делал, а затем ушел в отставку. Уже будучи католиком и понимая сущностное единодушие всех религий, он не видел необходимости в изменении своих традиций и вернулся в Англию, где поступил в монастырь.

Теософ

Терпимость и доброта Шри Бхагавана часто впечатляли людей. И не просто потому, что он признавал истину всех религий — ведь это мог делать любой человек с духовным пониманием, — но если какая-либо школа, группа или ашрам стремились распространить духовность, он мог проявить уважение к творимому ими добру, как бы далеки ни были их методы от его собственного или от строго ортодоксальных.

Рагхавачариар, правительственный чиновник в Тируваннамалае, посещал Шри Бхагавана лишь время от времени. Он хотел узнать его мнение о Теософском обществе, но, приходя, заставал толпу почитателей и избегал говорить в их присутствии. Однажды он решился задать три вопроса. Вот как Рагхавачариар сам рассказывает об этом:

"Вопросы были такими:

Можете ли Вы дать мне несколько минут для частной, личной беседы наедине, при отсутствии других посетителей?

Я хотел бы узнать Ваше мнение о Теософском обществе, членом которого я состою.

Не будете ли Вы добры дать мне возможность узреть Вашу подлинную форму, если я готов созерцать ее.

Когда я вошел и упал ниц, а затем сел в его Присутствии, здесь была толпа не меньше, чем в тридцать человек, но все вскоре по одному разошлись. Поэтому я остался с Махарши наедине, получив ответ на первый вопрос, не формулируя его. Это поразило меня как знак, заслуживающий внимания.

Затем он сам спросил, была ли книга в моей руке Гитой и состою ли я членом Теософского общества, заметив, даже прежде, чем я задал свой вопрос: "Оно делает хорошее дело". Я ответил на его вопросы утвердительно.

Мой второй вопрос таким образом тоже был предупрежден, и я с нетерпением ждал третьего. Через полчаса я открыл рот и сказал: "Точно как Арджуна желал созерцать форму Шри Кришны и просил даршана (видения его), так и я жажду иметь даршан Вашей истинной формы, если достоин". Он тогда сидел на пиале (помосте), а позади него, на стене, красками был нарисован портрет Дакшинамурти. Махарши, как обычно, пристально смотрел в безмолвии, и я тоже пристально смотрел в его глаза. Тогда его тело вместе с изображением Дакшинамурти исчезли из моего поля зрения. Передо мной было только пустое пространство, даже без стен. После этого беловатое облако с очертаниями Махарши и Дакшинамурти образовалось перед моими глазами. Постепенно очертания их фигур становились все более четкими. Затем глаза, нос и другие детали стали вырисовываться светоподобными линиями. Они медленно расширялись, пока вся фигура Мудреца и Дакшинамурти не стала огненной, с очень сильным, до невыносимости, светом. Поэтому я закрыл глаза и ожидал несколько минут, а затем увидел его и Дакшинамурти в обычной форме. Я простерся ниц перед Махарши и вышел. В течение месяца после этого я не отваживался близко подходить к нему: так велико было впечатление, которое оказало на меня переживание даршана. Через месяц я поднялся по Горе и увидел Махарши стоящим перед входом в Скандашрам. Я обратился к нему: "Месяц назад я задал Вам вопрос о возможности увидеть Вашу подлинную форму и имел такое переживание". И здесь я рассказал о переживании даршана, попросив объяснить его смысл. После паузы Махарши ответил: "Вы хотели видеть мою форму, и вы увидели мое исчезновение. Я не имею формы. Поэтому то переживание могло быть настоящей истиной. Дальнейшие видения могут соответствовать вашим собственным представлениям, полученным от изучения Бхагавад-Гиты. Но Ганапати Шастри имел сходное переживание, и вы можете посоветоваться с ним". (На самом деле я не консультировался с Шастри). После этого Махарши сказал: "Найдите, кто Я, видящий или мыслящий, и его местообитание"".

Анонимный поклонник

Посетитель пришел в пещеру Вирупакша и хотя оставался только пять дней, но так очевидно имел Милость Шри Бхагавана, что Нарасимхасвами, собиравший материал для биографии Махарши — книги "Самопостижение", на которой базируется большая часть настоящей работы, решил записать его имя и адрес. Вокруг этого посетителя царили приподнятое настроение и безмятежность, а лучистые глаза Шри Бхагавана сияли ему. Каждый день он сочинял на тамили песню в честь Шри Бхагавана, такую восторженную, такую непосредственную, настолько исполненную радости и преданности, что среди всех сочиненных песен эти остаются немногими, которые продолжают петь и поныне. Позднее Нарасимхасвами посетил Сатьямангалам, город, названный этим посетителем, чтобы собрать о нем больше подробностей, но там такого человека не знали. Было указано, что его имя означает "Обитель Благословенности" и наводит на мысль, что посетитель мог оказаться эмиссаром некоей скрытой "Обители Благословенности", пришедшим оказать почтение Садгуру этого века.

Одна из его песен приветствует Шри Раману как "Рамана Садгуру". Однажды, когда ее исполняли, Шри Бхагаван сам присоединился к пению. Почитатель, который пел, засмеялся и сказал: "Первый раз я слышу, чтобы кто-то пел хвалу самому себе".

Шри Бхагаван ответил: "Зачем ограничивать Раману этими шестью футами? Рамана — всеобщее явление".