Вдоль центральной дорожки, по которой пошла Жанна, безмолвно застыли статуи. Ночной воздух принес прохладу, перекликались летние птицы.
– Я рад встрече.
Она услышала и узнала голос Гевальта еще за два десятка шагов. Взволнованно застучало сердце.
– И это взаимно.
Точно молния прошила Жанну насквозь! Собеседницей князя была Мария де Гинейро. Кровь бросилась в лицо: Раск не врал.
«Да что это со мной?» – Подумала лоринка. – «Нужно поскорее уйти, меня все это не касается!»
Но ноги сами понесли ее на звуки голосов. Пара сидела в уютной беседке. Густые заросли вьюна скрывали говорящих. Жанна приросла к стволу ближайшего дерева, прижалась щекой к шершавой коре.
– Твои речи полны чувств, как всегда. – Весело прозвенел голос Марии. – Ты не изменился.
– Почему я должен стать другим? – Ласково и тягуче поинтересовался князь. – Я все так же верен себе и своим принципам.
– Прошло столько времени, я думала…
– Ничего не изменилось, верь мне! Я счастлив видеть тебя.
Жанна крепко зажмурилась и закрыла рот рукой, чтобы не закричать! Ярость застила глаза, хотелось кинуться в этот уютный альков и… И что? Потребовать объяснений? Признаться, что поверила в искренность чувств и была готова нарушить клятву ради плотского удовольствия? Девушка представила, как рассмеется княгиня де Гинейро, а Фауст презрительно бросит ей, что "смертные должны знать свое место"!
Все закружилось перед глазами, на душе стало темно и тошно.
Королева бесшумно, насколько позволяло ее эмоциональное состояние, бросилась прочь. Почему-то хотелось упасть на землю и рыдать от обиды и отчаянья.
Эрик Раск проводил глазами заплаканную Жанну, тяжело вздохнул. Ему было неприятно от сделанного, но Кейн желал всеми средствами устранить любого, кто посмеет встать между ним и королевой.
Секретарь выждал минуту и отправился на поиски лоринки.
***
– Что бы ты ни говорил, ты изменился. – Глаза Марии лучились светом. – Как же твое презрение к смертным?
– Здесь я верен себе. – Усмехнулся Фауст.
– А как же королева? – Мария кокетливо потупила взор. – Ее ты кажется, боготворишь.