Последствия

Твой план достаточно мудрён.

Но чтоб три месяца только о нём

Занять все мысли, не много ли о малом?

– Причём здесь мои мысли, и с чего они тебя интересуют. Думать мне больше не о чем! То есть согласен?

– Вполне.

Слава высунул твёрдую худую руку из-под одела, в которое успел снова закутаться, Клавдий скрепил их союз рукопожатием, Интерн тоже положил ладонь на замок. Окоченев, руки быстро расцепились. Король открыл дверь, и союзники вернулись в комнату. Слава, не раскрываясь, упал на кровать и тут же уснул, а Клавдий, закрыв дверь, закинул одеяло на Бориса, поцеловал спящую Гертруду – её не будили, так как не спускались, и верёвку бросать не надо было – но не только по привычке король взял одеяло Божка, но ещё и не хотел морозить своё, уснул чуть позже Славы.

Проснувшись в пятом часу, Слава наощупь нашёл тумбу Коли. Беззвёздное с серыми облаками небо чернело, Луна потухла, но свет фонарей, отражаясь от небольшого покрова снега, часть которого уже выдул ветер, озарял комнату, и сквозь её темноту синели силуэты кроватей. Пошарив в верхнем ящике тумбы, мужчина ухватил тюбик зубной пасты и, не задвигая доски, подкрался к Клавдию. Вымазав на лике короля не связанные композицией узоры, Слава вернулся к Коле, слегка, будто по неосторожности, задел горлышком о его руку, оставив неяркий след. Интерн подсказал, как лежал тюбик, и, вернув его на точное место, Слава, бесшумно задвинув ящик и от напряжения испугавшись чахнувшего Коли, но проверив не проснулся ли мужчина, убедился в его бесчувственности, на носочках допрыгал до своей кровати и уснул, для большей правдоподобности впечатлений утра.

Как Слава и Интерн себе представляли, Клавдий, как только проснулся, нашёл обидчика. До обхода был скандал. На этот раз, в отличие от предыдущих, когда его слова ставились под сомнение, у короля были самые правдивые и беспрекословные доказательства шалостей Коли. Слава вскочил от визга Клавдия и тут же ринулся к центру событий, разворачивающихся между кроватью Коли с сидевшим на ней хозяином, протирающим заспанные глаза, так как на этот раз, по его утверждениям, он «провалился в сон», из-за чего не по обыкновению проснулся ни первым, и стоявшим около неё королём. Остальные «небуйные», кроме Лизаветы, той удавалось спать, с мест наблюдали за сценой. Слава подсел на край кровати Петра Семёновича, положив руки на её изголовье. Клавдий возмущался грозно и даже гневно, что выглядело пугающе…

«Со вчерашней выходкой Славы это всё равно сравнить нельзя.»

… но Коля, по прошлой тактике, пытался отбиваться около полу часа, после чего, снова сев на кровать, он, повышая голос, вскакивал, додумав о том, что вина его очевидна, выдвинул в оправдание идею о лунатизме. Клавдий не утихал и, заметив капитуляцию врага, добил мужчину едкими фразами, при которых говорящий должен улыбаться, но в этом поступке, как выразился король, «…была задета честь и предано сомнению величие…», он только больше злился. Улыбался же Слава. Эта коварная идея пришла к нему за несколько минут до исполнения, во сне, и, рассказав её Интерну, получил восхитительный отзыв и сразу претворил её в жизнь. Спустя час король не утихал, сцена всем надоела, а Слава насторожился из-за показавшихся ему необычными голосов, слышавшихся за дверью.

– Ну полно. Ты ребёночка до слёз довел. – ввернул Слава, когда Клавдий остановился, вдыхая воздух, и, пересев на кровать Коли, приобнял мужчину, положил его голову себе на плечо и накрыл её рукой.

В горячке король не заметил того, что компаньон сидит в сантиметре от него, и повернулся, встревоженный от неожиданности его вставки.

– Но он…

– Да, виноват, но раскаивается. Ты же принимаешь свою вину? – обратился Слава к Коле, отстраняя того от себя, но всё ещё придерживая за плечи.

– Да. – шмыгая носам и икая, промямлил мужчина.

– И понимаешь, что это свинство, а также подло с твоей стороны.

– Да.

– И если хочешь выразить недовольство зазнавшемуся Клавдию, то надо говорить в лицо при всех, ну или одном свидетеле.

– Да. – Коля понял не весь смысл, вложенный Славой.

– Пётр Семёнович, упокойте ребёнка, я не умею.