Последствия

– Знаю. – Томас медленно перебил пылкую речь Вильяма.

– Тогда допей, пожалуйста, быстрее и уходи. – возмущённый манерой кузнеца и темпом речи, которым тот посмел остановить его, почувствовавший в этом намерение Томаса отобрать у Вильяма контроль над разговором, осадил он.

– Уйду, когда допью.

Даже если бы кузнец обратил внимание на лицо, сидевшее напротив него, он, так как по натуре своей был невозмутим, ничего бы не ответил на обезобразившую фасад Вильяма улыбку, из-за закрепления которой у него свело мышцы, треснула верхняя губа, а зуб, соскочивший с кости, ударился о язык. Но Томас, отпив следующую порцию эля, продолжал наблюдать за сумеречным небом, а Вильям не продолжал говорить, хотя до начала из диалога имел большой интерес к этому и придумал достаточно вопросов, чтобы задержать мужчину на две питы.

Скучая, Вильям решил отдать своему вниманию для мысленного описания видимую части лица Томаса, в подобном занятии часто находя для себя развлечение. На черепе прямоугольной формы, края которого заостряла линия роста русых волос, сходившая от висков бакенбардами, под гнётом большого носа измельчали голубо-серые глаза, не утяжелённые нависшими над ними светлыми узкими бровями. Но смотря на лицо Томаса нельзя было весь свой взгляд отдать носу, под которым краснели пухлые, обветренные губы.

Кузнец осушил питу, и Анна принесла следующую, которая заняла место своей приспешницы, плотно встав в натёртые, красные углубления пальцев.

– Ты говорил, что уйдёшь, когда допьёшь. – заметил Вильям, когда смог безболезненно пошевелить прикушенным языком.

– Говорил.

– Ты что, не хочешь со мной говорить? – не вытерпев, воскликнул Вильям, выплёскивая гнев не только в голосе, но и перебирая пальцы рук.

– Я отвечаю на твои вопросы.

Услышав крик отрабатывающего долг помощника, к концу ответа Томаса, к столу подошёл Хьюго.

– Он тебе мешает? – обращаясь к посетителю, спросил о Вильяме трактирщик.

– Нет, мы просто говорим. Возвращайся к своим делам. – Томас повернулся к хозяину паба.

В то же время перед Вильямом предстала вторая часть лица, поразившая его. Будто бы сшитое из двух разных кусков кожи, оно, после того как Хьюго горделиво отошёл от стола, перевело оба глаза на Вильяма. Новая половина была безобразна. Её лоб рассекал глубокий синий шрам, от которого отходили ветви поменьше и спускались до скул, после чего они останавливались перед обожжённой белой, дублённой кожей, накрывавшей оставшуюся часть нижней половины лица.

Вильям не смог сдержать самообладания и отшатнулся.

– Что ты хотел? – не относя кружку от губ и для удобства подперев локоть руки, которая держала питу, кулаком левой, неспешно произнёс Томас.

– Я встречался с твоим сыном, Андреем. —решив помиловать его манерность, снизошёл до разговора Вильям. – И, как я понял, он не справляется один, а я не хочу работать здесь.

– Ты мне не нужен.

– Ты загоняешь бедного мальчика.

– Иди, отрабатывай долг.