Они прошли рынок, и шли уже в окружении всё больше пополнявшейся с соседних улиц толпы, и начали подниматься к срамящей улице, после которой перешли на площадь.
– При мне Хьюго неласково обращался и с Томасом, и с Андреем. – вспомнил Вильям, когда девушка его отпустила.
– Отец винит Томаса в смерти мамы. Он считает, что Томас спасал только Иду и не ухватил маму за руку. Ты же видел его шрам на лбу? Когда Томас пытался затащить Иду на берег, но ударился о камень и из-за дождя проскользил по нему.
– А что за белое пятно у него на щеке?
– Это ожог. Через пару недель после того отец пришёл в кузницу о чём-то поговорить. Они подрались, отец приставил его подбородок к раскалённому металлу.
– Жестоко.
– В ответ Томас прорезал ему живот тем же кликом, но уже остывшим.
– Ты очень откровенна с незнакомым человеком, которого к тому же многие считаю пьяницей, а некоторые из-за этого не хотят брать на работу. – заметил Вильям, набирая шаг, когда Анна приноровилась к темпу.
– Мы живём с тобой в одном доме несколько дней. —усмехнувшись, парировала девушка. – Да и ты сам нам рассказал много о себе. Даже больше, чем я.
– Ну да…– задумался мужчина. – Да, значит, мы уже и не незнакомые.
– Но я всё ещё чувствую какую-то стену между нами, будто она не даёт тебе или мне что-то сказать другому. – когда они преодолели зловонную улицу и, смешавшись с собравшейся на площади толпой, начали пробираться к эшафоту, забормотал Вильям.
– Нет, я подобного не замечаю. – от неудобства поворачивать голову, расталкивая перед собой спины, вычищая путь к центру, сжато ответила Анна.
Но Вильям, шедший за ней, не чувствовал стеснения и, разговаривая больше с собой, продолжил:
– Но что-то мешает мне. Мне никогда ничего не мешало! Что-то надо делать и срочно…
– Давай останемся на площади после казни, не пойдём сразу домой. – услышав размышления мужчины, предложила Анна.
– Прекрасная идея! Ну давай, давай быстрее.
Вильям заторопился, когда колокол пробил шесть, и, обогнав девушку, принялся с новой силой разбирать себе путь. Отвоевав себе место в первом ряду, а Анну оставив за собой, он достиг цели, когда Герберта ещё не вывели.
Публика горячилась от нетерпения, позади слышались крики недовольных задержкой, но в то время из стоявшего за эшафотом здания был выведен осуждённый.
«Видимо, мне придётся взяться за работу редактора более скрупулёзно и очистить текст от мусора. А именно в этот раз описание оборванного, грязного – в общем во всем противного вида одежды и внешности Герберта.»
С ним следовал конвой: священник и пятеро мужчин, в которых сложно было признать солдат и их командира, отличавшихся от собравшихся только имением оружия и более плотной на вид одеждой. Все взошли на эшафот, солдаты встали по краям, священник вышел вперёд, а командир вместе с Гербертом встал за ним. Служитель церкви развернул свиток, всё прошлое время который мял в руке, и прочитал грубым, медленным голосом:
ebooksa