Все лгут

Стареть – ужасно. Ничего не функционирует как положено. Тело болит, становится раздражающе медлительным и совсем не готово выполнять то, что я от него хочу. Вместо движения оно стремится отдыхать, стремится ездить в машине вместо того, чтобы ходить пешком, и упрямится, даже когда ночью мне нужно встать по нужде.

В квартире же, напротив, ничего не изменилось с того самого вечера двадцать лет назад, когда мы с Ли только въехали сюда. Кичливые кожаные кресла тихо и смирно стоят в гостиной, как спящий в стойлах скот. Акварели, которые Ли написала во время учебы на Готланде, украшают стену над телевизором, а на полке теснятся книги.

Это книги Ли.

Я никогда не читал их, но мне приятно, что они там стоят. Ли всегда говорила, что человек не может быть одинок, если у него есть полка с книгами.

Она была права, как всегда.

Стол и стулья, стоящие в кухне, мы купили в «Икее», а собрала их сама Ли. Не потому, что я не знал, как это делается, – просто я все время был на работе.

Они выглядят совсем как новые, только кое-где есть небольшие сколы.

Пописав и почистив зубы, я возвращаюсь в спальню. Бросаю взгляд на будильник.

Пять минут первого.

Я осторожно опускаюсь на кровать рядом с ней, кладу руку ей на плечо и легонько трясу.

– Эй!

– М-м? – мычит она, зевая.

– Мне завтра нужно рано вставать.

– Нет, – говорит она. – Ты можешь прийти к девяти.

Я смеюсь.

– Серьезно?

– Да. На этой неделе дети с отцом, так что я не тороплюсь.

Я размышляю.

– Мне нужно встретиться с Марией Фоукара на Королевском Мысе.

Она издает стон.