Все лгут

И я подняла. Маленькое аккуратное тельце весило больше, чем я могла предположить. Голова Паолы запрокинулась, рот открылся, волосы волочились по ковру. Сгустки крови падали на пол.

Мы уложили тело вдоль короткой стороны старого пыльного коврика.

Едва я убрала руки, Том принялся сворачивать коврик в рулон, оборот за оборотом. Когда он закончил, лишь несколько прядей волос, торчавшие с того конца, где находилась голова Паолы, указывали на то, что внутри была девушка.

Я стояла, непонимающим взглядом уставившись на эти пряди, все еще не осознавая происходящего.

Том исчез. Летели секунды, они складывались в минуты – так мне казалось. Я утратила чувство времени. В голове бил молот, снова подкатила дурнота. Из прихожей донесся шум и звук льющейся воды. Потом появился Том, неся в одной руке швабру, а в другой – желтое ведерко.

– Приберись здесь! И вымой лицо, ты выглядишь ужасно.

Я сделала, как он велел. Пошла в туалет и смыла с лица кровь. С губ срывались скользкие красные комочки спекшейся крови и крутились вокруг слива раковины, пока их не засасывало внутрь. Потом я вернулась в гостиную и принялась отмывать кровь, которая уже начала сворачиваться. Вода в ведре окрасилась в розовый цвет, а потом стала красной.

Том подхватил ведро и исчез. Снова раздался звук льющейся воды, и он вернулся.

Беззвучно плача, я продолжала отмывать пол. Слезы обжигали, попадая в глубокую рану у меня на губе, и я радовалась этому. Это было правильно.

Дважды сменив воду, Том внимательно оглядел комнату и взглянул на свои наручные часы.

– Нам пора валить.

Он подхватил один конец ковра, а я – второй, не дожидаясь его команды. Мы вынесли тело в прихожую. Надев один ботинок, Том поколебался и снова его сбросил.

– Идем.

– Пахнет паленым, – сказала я.

– Наплевать. Идем.

Я последовала за ним к подвальной двери, а затем – вниз по узкой лесенке. Внизу воздух как будто был более влажным и холодным. Я ощутила слабый дух плесени и чего-то еще, цветочного, как будто кто-то в узком пространстве распылил освежитель воздуха.

Раньше я не спускалась в этот подвал – тот оказался жилым: на холодных бетонных стенах висело несколько плакатов, а под маленьким окошком, расположенным у самого потолка, стояла потертая софа.

Том схватил меня за руку и подтащил к какой-то приоткрытой двери. За ней скрывалась крошечная комнатка без окон. Вдоль одной стены стояла аккуратно убранная кровать. На тумбочке рядом с ней лежала толстая потрепанная черная книга – Библия. Рядом стояло фото маленькой девочки, на вид – лет двух. Широко улыбаясь, она сидела в песке на пляже. На голове у нее были завязаны хвостики, а на обеих руках надеты надувные оранжевые нарукавники.

У меня засосало под ложечкой. Завернутая в коврик женщина была таким же человеком. Была человеком. Где-то на свете жили ее родители, братья или сестры, родственники, друзья.

– Мы даже не знаем, кто она, – прошептала я.