– Вообще, недовольны. Вообще, им не нравится, что учительница. Ну, и вы ссоритесь с сослуживцами и детей балуете, да-с! И все вообще у вас идет навонтараты.
– Да я, Алексей Степаныч…
– Ну-с, я вас предупредил, а там не мое дело. А впрочем, и я согласен. По-моему, баба или девка в классе – одно баловство.
– Ну, что о делах теперь! – вмешался было Баглаев.
Но жена сейчас же его уняла:
– Какое ты имеешь право вступаться? Разве тебя просили? Разве ты чей-нибудь здесь любовник? Ты от всякой смазливой вертуньи сам не свой. Знай свою жену, и будет с тебя.
– Знаю, знаю, матушка, виноват!
– То-то, – наставительно сказал Гуторович, – не фордыбачь, виносос, у тебя еще вино на губах не обсохло.
Молодые люди смеялись.
– Что, напудрили голову? – язвительным шепотом спрашивала Варя у своей сестры. – Так тебе и надо!
Логин и Пожарский стояли в стороне. Логин спросил:
– Скоро на вашей свадьбе запируем?
– Какая там свадьба! – уныло сказал Пожарский.
– Что так?
– Сама девица ничего, почтительна к нам, что и говорить, да вот где точка с запятой: богатый, но неблагородный родитель и слышать о нас не хочет, – козырь есть на примете.
– Плохо! Но все ж вы попытайтесь.
– Чего пытаться-то? Формальное предложение сегодня по дороге делал – нос натянули. А вы, почтеннейший синьор, уж за престарелой ingenue приударили, за Ивакиной. Но это сушь! Вы бы лучше наперсницу барышень тронули, – веселенькая девочка!
– Занята уж она, мой друг.
– Фальстаф?
– Нет. Это – ложная тревога Жозефины. Жених есть.