Я не сулю тебе рая

Наступило молчание.

— Чай остыл, а гостью и угостить нечем, — проговорил я. — С вашего разрешения я приготовлю ужин. Не пройдет и двадцати минут…

Мне показалось, что Майя Владимировна благодарно вскинула на меня глаза.

Я вышел на кухню и начал там греметь да шуметь. Поджарил яичницу, нарезал хлеба. Даже бутылочку вина нашел, ту самую, которую купил еще летом, в первые дни моего пребывания в этой квартире…

И в это время до меня донесся громкий, ясный голос Майи Владимировны:

— Все дело в том, что вы не можете забыть свою первую любовь. Именно поэтому вы настояли на моей командировке за границу. Вы меня испугались.

Я терпеть не могу подслушивать чужие секреты, но что я мог сделать в моем положении?

— Один год пройдет очень быстро, — ответил Амантаев. — Мы будем переписываться.

— Вы хотите испытать меня?

— Я хочу испытать прежде всего себя.

…Я возвращался домой, взволнованный тем, что услышал.

«Голуби устроились лучше и аисты, — говорил я себе. — У них в любви не бывает третьего лишнего, не бывает треугольников».

50

— Каким образом ты оказался на базаре?

— Представь себе, самым прозаическим.

— А все-таки…

— Ладно, расскажу по порядку. Ехал в автобусе. И вижу в окно тебя, идешь с базарной сумкой. Схожу на первой же остановке и начинаю размышлять: бежать за тобой или нет? И тут вспоминаю твой приказ: если увидел меня, то не раздумывай. Иди на риск очертя голову! Помнишь, ты говорила это мне однажды ночью, в степи? Она весело рассмеялась.

— Дурень ты мой…

Короче говоря, мы ходим по базару и прицениваемся к товару. Денег у нас немного, а купить хочется всякой всячины… Отходим от мясного павильона и возвращаемся к крытым рядам, где выставлены на прилавке соленые огурцы и моченые яблоки, смоленская клюква и сухумские мандарины.