Калитка полетела под ноги…
На улице он встретил мать. Наверно, поджидала его.
Буран молчал.
— Я все знаю: знаю и про то, как ты потерял долото, и про то, как у чужой жены ночевал… Не для этого растила я сына! Брось ее! Не возвращайся к ее порогу!
Буран с беспокойством оглянулся, и ему показалось, что мелькнуло лицо Камили в окне.
— Мама!
Танхылу ушла. Только как будто еще больше сгорбилась.
В переулке повстречал вдову Хадичу. Невольно с неприязнью подумал: «Разнесла по всему аулу и теперь снова прибежала за новостями!»
Две девочки, которые всегда с ним здоровались первыми, прошли мимо, низко опустив головы. Они тоже презирали его!
На окраине аула он увидел Магиру, дочь Ясави. Юркнула в чужие ворота, чтобы не встречаться с Бураном. Он шел как прокаженный. Даже Галлям молча проводил его взглядом, не окликнув. «Искатель красивой жизни» тоже не прощал отступника. Только собаки по-прежнему бежали вслед за ним, помахивая хвостами. Ведь они не понимали, что означают ворота, измазанные дегтем.
Буран еще издали увидел, что авария не ликвидирована, хотя его товарищи работали на буровой всю ночь.
«Нет, не останавливайся, иди. Иди же!»
Буран не осмелился подняться на площадку. Сел на ящик из-под цемента, закурил.
Отсюда ему хорошо видна площадка. На ней Птица, Хамит и его сменщик. Уже две вахты заняты извлечением долота.
Кто-то из ребят оглянулся и показал на него Птице. Но бурильщик не окликнул, не взглянул на Бурана. Значит, сердится, не простил.
Пришло время обеда, но никто не оставил работу.
Под ногами куча окурков, уже выкурена вся пачка. Просить у ребят стыдно.
Птица махнул рукой и скомандовал:
— Готовьсь!
Буран видит, как напряженно следят за блоком люди. Только бы не сорвалось долото!