Это были первые ласковые слова, сказанные ею.
Уже целую неделю Буран живет у Камили. Семь ночей они спят в разных углах. Он как будто удовлетворился тем, что дышит одним воздухом с Камилей.
Сдержанность Бурана все больше беспокоила ее. Все ночи Камиля проводила без сна.
Буран уставал на буровой и после ужина сразу заваливался спать. Во сне дышал ровно, только иногда стонал. В такую минуту ей хотелось повернуть его лицом к себе.
Трудно вспомнить, о чем она думала ночью. Наверно, о том, что должна беречь себя.
В памяти всплыло то время, когда она была еще девочкой. В первый день, когда пришла в школу, ей захотелось сесть за одну парту с Бураном. Она расплакалась, когда учитель посадил ее с другим мальчиком.
С Бураном никогда не было страшно; он научил ее переплывать Белую, он заставлял спускаться на лыжах с крутого склона Девичьей горы.
Провожая его в армию, Камиля знала, что у нее не будет никого роднее Бурана. Почему же она отдалась Хамиту? Обманула лунная ночь. Молодость и ласка Хамита. Потом пришла привычка. Камиля закрылась одеялом до подбородка. Нет, после всего, что было, она не может стать женой Бурана. Он должен уйти.
В колыбели заворочался сын. Буран не примет его, не смирится, не сумеет согнуть свою гордость. Он пришел к ней, отдавшись наущению ласкового сердца. Но когда заговорит разум, Буран не выдержит, уйдет.
Нельзя позволить ему стать близким. И себе самой — запретить думать о нем.
Лампа замигала и потухла.
Камиля вздрогнула. Ей вспомнилась ярость, с которой Буран сорвал калитку, измазанную дегтем. Будто это его злейший враг.
Пока он был на буровой, она кое-как сколотила новую калитку. Новая калитка так же скрипела, как и прежняя, — Камиля оставила старые шарниры.
Только в работе Камиля находила успокоение. Там она могла забыться. Ей хотелось поговорить по душам с Миловановой, своей сверстницей. Их связывала не только работа — они чувствовали взаимную симпатию друг к другу. Хотелось не совет получить у нее — в сердечных делах нет советчика, — а просто поделиться своим горем, выплакаться.
Но для такого разговора трудно было выбрать время.
Вот прошла еще одна ночь. Заиндевевшие стекла посинели. Под потолком обозначились узорчатые прорезы.
С облегчением прошептала:
— Скоро рассвет!
После завтрака Камиля заторопилась в лабораторию. Перед уходом она всегда закутывала сына и уносила к соседке. Сегодня Буран подошел к колыбели и сказал:
— Сына можешь оставить дома. У меня сегодня выходной.
ebooksa