Тайна Богоматери. Истоки и история почитания Приснодевы Марии в первом тысячелетии
Святой Григорий Чудотворец. Мозаика. XI в. Собор святой Софии, Киев
Этот рассказ представляет собой первое в христианской письменности описание явления Девы Марии человеку. В дальнейшем таких явлений мы встретим немало, в том числе с участием апостола Иоанна Богослова. Григорий Нисский не объясняет, в чем заключался вероучительный вопрос, на который Матерь Господа и Иоанн Богослов ответили молодому Григорию Чудотворцу. Однако он излагает учение, которое епископ Григорий получил от Девы Марии и апостола Иоанна:
Один Бог Отец Слова живого, Премудрости ипостасной, и силы и образа присносущного; совершенный, Родитель совершенного, Отец Сына Единородного. Один Господь, единый от единого, Бог от Бога, образ и изображение Божества, Слово действенное, мудрость, объемлющая состав всего, и творческая сила всей твари, истинный Сын истинного Отца, невидимый невидимого, нетленный нетленного, бессмертный бессмертного, присносущный присносущного. И один Дух Святой, от Бога имеющий бытие и чрез Сына явившийся, то есть человекам; образ Сына, совершенного совершенный, жизнь — причина живущих, источник святой, святость, податель освящения. В Нем является Бог Отец, Который над всеми и во всех, и Бог Сын, Который чрез всех. Троица совершенная, славою, вечности и царством не разделяемая и не отчуждаемая[405].
Согласно Григорию Нисскому, текст этого исповедания, записанный собственной рукой Григория Чудотворца, можно было найти в церкви, где последний проповедовал[406]. Другими словами, неокесарийская христианская община претендовала на то, что исповедание веры, переданное ей Григорием, было получено от Самой Девы Марии. Это поистине уникальное свидетельство, и не случайно Григорий Нисский сравнивает это исповедание со скрижалями, которые получил пророк Моисей[407].
Необходимо также отметить, что Григорий Нисский подробно говорит о свете, которым сопровождалось видение. Хотя свет сравнивается с горением лампады, в то же время говорится, что глаза Григория были не в состоянии вынести его. А значит, речь идет об очень ярком свете, причем, по-видимому, свете сверхъестественного характера.
Амфилохий Иконийский
Современником и соратником трех Великих Каппадокийцев был святитель Амфилохий Иконийский. О его жизни и деятельности известно более всего по письмам к нему Василия Великого и Григория Богослова. Собственные сочинения Амфилохия в значительной части были утрачены, полностью или во фрагментах сохранились лишь немногие. Среди них — две проповеди, в которых говорится о Деве Марии.
Святитель Амфилохий Иконийский. Миниатюра Менология Василия II. 985 г. Константинополь
Термин «Богородица» в дошедших до нас творениях Амфилохия не используется, однако он употребляет сходное по смыслу выражение «Матерь Бога»[408]. Термин «Приснодева» встречается лишь однажды[409], однако догмат о приснодевстве Богородицы выражен в его творениях вполне однозначно.
В «Слове на Рождество», размышляя о «новом и всесвятом рождении Чистой Девы», Амфилохий пишет: «Нерастленная Дева родит телесно Нетленный Светильник, потому что необходимо, чтобы Священнейшее Слово Божие снизошло к нам до плоти, именно для того чтобы сотворенных Бесплотным Божеством обновить посредством воплощения…»[410] И далее, воспроизводя учение о Марии как Новой Еве, говорит:
Мир освобождается через Деву, прежде впадший через деву в грех. Через девственное рождение низвергается в ад столь великое полчище невидимых демонов. Владыка сделался сообразным рабам, чтобы рабов вновь сделать сообразными Богу. О Вифлеем, город освященный и жребием уготованный людям! О ясли, соучастники херувимов и равночестные серафимам! Ибо вечно Носимый как Бог небесными престолами теперь в вас, о ясли, телесно почивает. О Мария, о Мария, обладающая Перворожденным Создателем всего! О человечество, давшее телесное осуществление Слову Божию и поэтому почитаемое более, чем небесные и мысленные силы! Ибо Христос не пожелал принять вид архангелов и даже неподвижный образ властей, начал и господств, но воспринял тебя, ниспадшее до изменения и уподобившееся неразумным животным[411].
В «Слове на день Сретения Господня» Амфилохий обращается к теме девства и рассуждает о девстве Марии, отталкиваясь от слов из книги Исход, процитированных в Евангелии от Луки: «как предписано в законе Господнем, чтобы всякий младенец мужеского пола, разверзающий ложесна, был посвящен Господу» (Лк. 2:23; Исх. 13:2). Эти слова, пишет Амфилохий, относятся к Господу, «потому что всякое естество девы от плотской близости с мужчиной сначала разверзается, а затем уже утроба рождает. Но не так было при рождении Спасителя нашего, но Он, Сам разверзая утробу у Девы, не знавшей подобной близости, родился непостижимым образом»[412].
И далее опровергает мнение о том, что «Дева не могла остаться девой», поскольку после рождения Младенца «неизбежно девственная утроба окажется разверстой». Девство Марии было сохранено в рождении Христа:
Слушай внимательно: что касается девственного естества, то девственные врата вообще не были отверстыми по воле Того, Кого Она только что носила, в соответствии со сказанным о Нем: «Это врата Господни, и Он войдет и выйдет, и будут врата затворены» (Иез. 44:1–2). Поэтому, что касается девственного естества, то врата девства вообще не были разверсты, а что касается могущества Родившегося Владыки, то ничто не затворено для Господа, но все открыто. Нет преграды, нет помехи, все открыто для Господа[413].
Однако и после рождения Младенца Мария осталась Девой. Об этом говорится в той части слова, в которой речь идет о страданиях Девы Марии при кресте Иисуса:
Из-за креста даже сердце Самой Девы исполнилось печалью, поэтому и говорила Она: «Почему Я прежде не умерла? Почему Я застала этот день? Пребываю Девой, а больше, чем у матерей, терзается утроба Моя». Эти бесчисленные помышления Девы Симеон назвал оружием, потому что они пронзили Ее до глубины, потому что вносят соблазны, как Господь сказал: «Все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь» (Мф. 26:31). Оттого Симеон и добавляет, говоря: «и Тебе Самой пройдет оружие душу, да откроются помышления многих сердец» (Лк. 2:35). Видишь, как бесчисленные помышления названы оружием, потому что они пронзают до глубины, потому что они доходят до сердца и поражают до мозга костей? Вот какими помыслами была охвачена Дева, потому что не знала еще о том, что Воскресение близко[414].
В данной интерпретации слов старца Симеона Амфилохий строго следует Василию Великому, который, в свою очередь, воспроизводил толкование Оригена[415]. Для нас, однако, наиболее важны слова, которые Амфилохий вложил в уста Марии: «Пребываю Девой, а больше, чем у матерей, терзается утроба Моя». Это яркое свидетельство того, что догмат о приснодевстве Марии был для него непререкаемой истиной.
Говоря о рождении Христа, Амфилохий использует поэтический образ: «ибо роза с пламенными лепестками нетленно процвела от Девы Марии»[416].
В сочинении «О правой вере», сохранившемся под именем Амфилохия на сирийском языке, содержится комментарий на слова из Символа веры I Вселенского Собора: «Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася». В этих словах автор комментария видит указание на точность, с какой отцы Собора раскрывали догмат о Боговоплощении:
…Сначала они сказали «сошедшего», а потом «воплотившегося», чтобы всякому стало ясно, что не с неба Господь наш принес плоть на землю, но от Девы и в Деве и сверхдевственно. От Девы — потому что именно из Нее Он воплотился; в Деве — потому что Сущий стал человеком, не претерпев изменения, тогда как Дева родила без того, чтобы Ее девство было разрушено; сверхдевственно — потому что Он есть Бог и тайна сия неизреченна[417].