— Туристов много встречаете? — спросил Аякс.
Обжегшись чаем, Зелинский, чтобы не засмеяться, потряс головой и промокнул нижней губой усы.
— Практически никого! Удивляюсь, как только нас не закроют.
— А много рейсов?
— Два всего. Утренний и вечерний. Вы сами видели. Смех, а не рейс.
Аякс кивнул в сторону темных, окруженных деревьями кирпичных строений под навесами вдали, куда вели заросшие подъездные пути:
— А грузовая станция?
Зелинский обернулся так резко, будто ему сказали, что за спиной у него призрак.
— Грузовая? Да вы что? С тех пор как сформировали последний состав с породой — пиши пропало. Закрыли насовсем. Фильмы ужасов там снимать. К тому же, сами знаете, у нас тупик. Дальше пути нет. Из-за рельефа федеральная трасса нас на пушечный выстрел обходит. Эх, если б туннель в свое время пробили, не пожалели!
— В воскресенье ночью, — напомнил Аякс, — отсюда ушел полный рейс.
— Мы это называем воскресной ажитацией. — Начальник станции обреченно махнул рукой. — Цыгане. На вокзале по воскресеньям, с десяти утра до полудня, работает касса. Там они сметают золотые сертификаты. Приезжают в девять утра, уезжают в одиннадцать ночи. Хорошо, сейчас уже тепло, до ночи они на речке пережидают, а в холода на станции — полный, доложу вам, бедлам.
— А в другом месте нельзя купить сертификаты?
— Можно. Но только у нас — со скидкой.
— По воскресеньям, — уточнил Аякс, — с десяти до двенадцати?
— Именно так.
— И что они делают с этими сертификатами?
— Как — что? — Зелинский со стуком поставил чашку на блюдце, не донеся ее до рта, рыжий кот повернул ухо на резкий звук. — Меняют на золото или другие сертификаты. По полному номиналу. Мафия, словом.
— Почему мафия?
— А вы попробуйте в воскресенье занять очередь в кассу. Да вы, если нездешний, на утренний рейс в Гору не попадете, не то что в очередь.
— Так вы жалуйтесь.