Три года октября

Последней каплей стал день, когда Толя уничтожил пять моих картин, которые должны были стать главными экспонатами на выставке в Париже. Он не хотел меня отпускать, а я не хотела отказываться от своей мечты. И тогда он взял с кухни нож и принялся их резать. Я кричала, плакала, пыталась его остановить. Но что могла сделать хрупкая девушка, в которой от силы пятьдесят килограмм, против мужчины, который был в два раза тяжелее? Когда он полностью уничтожил мои работы и с торжественной улыбкой повернулся ко мне лицом, я не вытерпела и накинулась на него. Схватив за руку, в которой он сжимал нож, я изо всех сил укусила его. Закричав, он меня ударил наотмашь по лицу. Затем еще раз…и еще…

Только тогда я поняла, что с меня хватит, и подала на развод. На моем счету в банке к тому моменту собралась не плохая сумма денег. И я была готова отдать десять процентов от нее. Но он заявил на суде, что хочет большую часть. Аргументировал он это тем, что именно благодаря его финансовым вложениям, я стала той, кем являюсь. Что без его помощи, я никогда бы не собрала нужной суммы для обучения, а это значило, что именно он имеет право на девяносто процентов всей суммы.

Вот так, на протяжении целых пяти лет, мы с ним судились, переходя от одного суда к другому. То меня, то его, то нас обоих не устраивали решения разных судей. Сколько слез, обид и злости я пережила за последние годы? Не счесть. Признаюсь, я даже ловила себя на мысли, что желала ему смерти. И только сейчас, когда это произошло, я поняла, что мой гнев не настолько силен. И что я могу простить его и даже оплакать его гибель.

На табло высветился номер идентичный тому, что был на талончике Евгении. Мне пришлось озвучить это, потому как она продолжала блуждать в своих тревожных воспоминаниях. Передав мне стаканчик со слегка пригубленным кофе и подаренным яблоком, она направилась к окошку. Как только это произошло, мальчишка встал з-за своего место и, не церемонясь, отобрал у меня яблоко. Уходя, он пристально глядел на меня суровым взглядом.

– Артемий! Как тебе не стыдно! – возмутилась мать. – Верни яблоко обратно!

Артемий решил проигнорировать слова матери. И чтобы показать свою решительность, поспешил надкусить фрукт.

– Извините, не знаю, что на него нашло.

Я заверил ее, что все в порядке. Данная ситуация позабавила, но и насторожила меня. На какое-то мгновения я поймал себя на мысли, что и сам готов на глупые детские поступки ради внимания девушки, с которой был знаком всего два дня.

Примерно через десять минут, Евгения направилась в кассу, дабы оплатить услуги, а еще через полчаса вернулась, держа в руках два документа. Поглядев на них с легкой растерянностью, она спросила о наших дальнейших действиях?

– Дальше нам нужно в районный Следственный комитет, – сообщил я, приложив ладонь на ее поясницу, направляя к выходу. У дверей, я выбросил стаканчик с кофе в урну.

– А это зачем? Неужели кто-то думает, что Толя умер не своей смертью?

– Такова процедура, – успокоил я её, в то же время, ища свободное такси среди вереницы машин серых оттенков. – Там нам выдадут документ, который разрешит погребения тела. Я утром разговаривал с участковым, и он подтвердил, что Следственный Комитет в курсе и документ уже готов. Так что это займет не так много времени.

– Спасибо вам, Алексей, даже не знаю, что бы я без вас делала.

Мы сели в такси и до самого Следственного Комитета обмолвились всего парой слов. Поездка заняла у нас еще полчаса. В этом промежутке мой телефон звонил два раза. Оба раз меня искал Безбородов. Я решил не отвечать. Перезвонил, когда уже попрощался с Евгений. Профессор хотел знать, куда я запропастился, а еще сообщил, что Селин интересовался мной. Правда, не настолько рьяно, чтоб это вызвало у Безбородова – соответственно и у меня – беспокойство.

В Следственном Комитете мы пробыли не больше двадцати минут. Все документы были собраны, а потому пришло время прощаться на сегодня. Евгения подошла ближе, встав на носочки, и поцеловала меня в щеку.

– Вы замечательный человек и, надеюсь, станете мне хорошим другом.

– Рад быть удостоенным такой чести, – произнес я.

Мои слова заставили засмеяться Женю, и ее очарование стало втрое сильнее.

– Вы отказались от денег за помощь.

– Всё верно.