«Леша, я очень соскучилась по тебе…»
В комнате словно светлей стало. И что говорили за столом, я уже не слышал.
«Леша! — писала Тоня. — Я во многом виню себя… Зачем я пришла тогда на Ангару? Надо было просто разнять вас, «маленьких», после ссоры, и все. А теперь еще новый конфуз с Вовкой! Игорь расскажет… В общем, Максиму Петровичу сплошные неприятности. А Ковборин изругал наш класс. Вы, говорит, «имперфектус» (то есть несовершенные существа!). Представляешь? Поправляйся скорее и приходи». И подписалась: «Кочка».
Кочка… Так переделали ребята на свой лад фамилию Тони еще в четвертом классе. Тоня Кочкина была тогда совсем маленькая. На коротенькой косичке у нее болтался пышный бант. Я дергал за кончик ленты, бант развязывался. Тоня плакала, а я хохотал на весь класс.
Да, но что же это за новая история с Вовкой? Я шепотом спросил Игоря.
— Не история, а фантастика, — громко ответил Игорь. — Он чуть не сбежал с летчиками на Чукотку.
— Чего, чего? — насторожилась Зина. — Кто это?
— А вы разве не знаете? — Игорь отодвинул пустую тарелку. — Весь город говорит о нашем Вовке Челюскинце. Значит, забрался Вовка в хвост самолета, где багаж, и сидит ни жив ни мертв, ждет отлета. Думает: «Уж в воздухе-то не выбросят!» А штурман его цап-царап — и к милиционеру. Что тут было!
— Он же говорил, будто летчики знакомые! — сказал я.
— Так это ведь не в кино пригласить — полет в Арктику!
— Да, — сказал Лазарев, — авантюрист он. Ишь ты, бежать из дому!
— «Авантюрист»! — засмеялся Павел, вставая из-за стола. — А кто с завода бежит?
Лазарев скосил глаза на нас:
— У меня причина на то есть…
Я почувствовал, что ему неловко, и сказал Игорю:
— Давай займемся приемником.
Мы отошли к окну, но невольно прислушивались к разговору за столом.
— И у парня причина была, — закуривая, спокойно говорил Павел. — На Чукотку, спасать челюскинцев… Ты скажи мне, Василий, хочешь настоящим металлистом стать? Например, токарем, а?
— Что вы, Павел Семеныч! Смеетесь! Когда я смотрю, какие вы вещички на станке работаете, у меня аж нутро жжет.
— Завидуешь?