Оставшись один, я задумался. Что произошло с Ольгой? На кружевной салфетке пианино стояла ее фотография. Оля года три назад, наверно, в спортивном костюме с ракеткой в руках. Такой вот жизнерадостной, веселой знал я ее всегда. Правда, уже и в то время она чувствовала себя какой-то одинокой среди подруг, но причинами могли быть музыка, английский язык — для нас у нее времени не оставалось. Но такой, как сегодня, я Ольгу еще не видел. «Фаталист», судьба… Да еще этот выстрел. Вот чертовщина! А мы, верно говорил Максим Петрович, ничегошеньки-то не знаем. Хороши!
Мой взгляд привлек портрет Минского. Стекло в уголке было пробито, и от пробоины расходились лучи. Не застряла ли там пуля? Я взялся за рамку, и тотчас же к моим ногам упала тетрадь, видимо, лежавшая между рамкой и стеной. Надписи на тетради не было. Машинально перелистав страницы, я прочел:
«О-м опять пришел пьяный».
Что за «о-м»? Торопливым, но довольно четким почерком было написано дальше:
«Пришел мрачный, ни слова нам с мамой. Заперся в комнате. У мамы снова приступ».
Я хотел было засунуть тетрадку за раму, но любопытство побороло стыд. И я листал страницу за страницей.
10 июля.
«В кафе-молочной за одним столиком я увидела Маклакова с Чаркиной. На руке у Людмилы большой блестящий браслет. Откуда он у нее?
Вечером гуляла в саду, сидеть дома было просто невыносимо. Снова видела Маклакова, на этот раз в обществе каких-то двух парней, Антона и Семки… Все трое курили сигары и приставали к танцующим девушкам. О-м снова пришел пьяный. Бедная мамочка, как мне жаль ее! Но ведь она любит его!»
10 августа.
«Человек не может жить на свете, если у него нет впереди ничего радостного. Истинным стимулом в человеческой жизни является завтрашняя радость» (Макаренко).
Выписку сделала в библиотеке и тут же спросила себя: «А какая радость ждет тебя, Ольга?»
Не явился домой о-м. Звонили с завода, он, оказывается, не выходил на работу. Где же он был?»
13 августа.
«Все необычно странно. О-м явился. Весь измятый, отвратительный. Говорит, что попал в аварию. С ним пришел… Ковборин! Вот уж глазам своим не поверила! Никогда не думала, что наш сухарь-директор может с кем-то дружить. Ковборин держался со мной подчеркнуто официально.
Разговор зашел о школе. Мама стала расспрашивать о Максиме Петровиче. Ковборин говорил о нем неприязненно, со скрытой насмешкой».
16 августа.
«Ковборин снова был у нас. Закрылись с о-мом в его комнате, о чем-то шептались. Я это сразу поняла, так как скрипел стул, отчим вставал и ходил проверять, плотно ли прикрыта дверь. Затем зазвенели стаканы, послышался хлопающий звук, — наверное, вылетела пробка из-под шампанского. Они расшумелись. Стали доноситься слова. Я даже услышала странную фразу: «А ведь это та самая пушка, черт бы их побрал!» О какой пушке у них шел разговор?»
11 октября.
«Сделала открытие, о котором боюсь сказать маме. О-м инсценирует свое «пьянство»…