Не худо, оченно не худо! Да.
Ну, Роберт, только, пожалуйста, поменее говори «да».
Поменее говори да побольше слушай, да. Однако на чем я остановился, да? Этот Вольф еще с ребячества был страшный головорез, не было того дня, чтобы он, играя с мальчиками, не разбил кому-нибудь носа, не подклеил кому глаз или не своротил кому-нибудь головы, да; нахальство его и дерзость были известны всему городу.
Ну, языки-то у людей часто чешутся. Я слышал, что мальчики, дразня и насмешаясь над ним, приучили его злиться.
Поди-ка хоть теперь в город и спроси о нем первую попавшуюся навстречу девку, да, девку, которым Вольф не давал покою. Представь себе человека курчавого и черного, как арапа, с носом, похожим на луковицу, с губами, из которых, право, были бы хорошие подошвы, да. И этот человек требовал поцелуя от всякой девушки, да, от всякой девушки, между которыми была... Ах! постойте, драгуны, тут надобно остановиться.
И выпить по третьей.
Хе-хе-хе! Да, не худо, да!
Бутылка вить пуста.
На мой счет другую. Эй, хозяин, еще бутылку
Да господин Роберт, вижу я, весельчак?
Да, хе-хе-хе!
Что на тебя нашло?
Как же, братец. Тут пора выходить на сцену Роберту, да-да.
Так тут надобно для куражу.
Да, не худо
Смотри же окажись, господин Роберт.
Слушайте ж! Тише. Между многими девушками была Анна, с черными глазками, с розовыми губками и с мяхкинькими ручками; словом, прехорошая, да, прекрасная; и этой-то девушке надобно было пронзить ножом сердце лесничего Роберта.
Браво!
О, погодите, еще треснете со смеху, да. Знайте, что Роберт, хотя бы его солюбовник был сам черт, не спустит и ему, да, не спустит. Что же мне было делать, когда я узнал, что солюбовник мой есть сквернивец Вольф. Сердце мое дрожало, как лист, да, как лист. Я... Я... Да я три дни не ел и три дни не пил, да, и всё думал, как отмстить курчавому черту, да! Как бы дать знать Вольфу, что кто такой есть лесничий Роберт.
А теперь, я думаю, благодаришь Бога, что не попался в руки этого курчавого черта.