Нет.
Элеонора несчастна. Он долго проживет здесь. Приметил ли ты, как она переменилась?
Нет.
Странно! Этот замок похож на гроб. Приметил ли ты странную мрачность, которая видна на лицах всех, здесь живущих?
Нет.
Что ты, Корабелло! Ты чем-то недоволен? Ты ничего не видал и не слыхал?
Гм! я видел.
Что?
Видел твое вероломство и свое легковерие.
Если б это сказал кто другой — то я бы заставил изъясниться.
Ты этого хочешь? Разве думаешь ты, что я совершенно ослеп, что я оглох? Оридани! Тигр видит вкруг себя насекомых, старающихся его рассердить, — он бесится? Он внутренно смеется и презирает.
Кажется.
Помнишь ли тот день, тот час, когда ты, вероломный, клялся при олтаре Божием не употреблять никаких средств к прельщению Эмилии? Не тогда ли клялись мы взаимно ожидать выбору единственно от любви ее — ты позабыл?
Нет.
О, если б ты позабыл это, то был бы в глазах моих невиннее. Что делал ты дорогою? Не всегда ли ты вертелся при Элеоноре? Не всегда ли ты притворялся столько чувствительным к ее печали, чтоб тем самым... Это дело рыцаря? Ты, рыдая при ней беспрестанно, старался выневолить у ней слезы? Бессовестный! Что у вас там тайного? Что скрытного?
Ты желаешь знать?
Если ты можешь сказать, не покраснев, — говори.
Узнаешь, узнаешь, Корабелло! Ты будешь пристыжен, молодой человек, — но я прошу тебя.
Добро пожаловать, рыцари! Каков вам показался замок?