– Эта история сильно подкосила Дерека. Несколько месяцев после исчезновения Стюарта он готов был руки на себя наложить. Даже теперь… – Он покачал головой и вздохнул. – Я далеко не сразу понял, как много они значили друг для друга.
– Ваша жена?.. – спросила Кларк.
– Умерла, когда Дерек был маленьким.
– Вы сами его воспитывали?
– Семья помогала.
– Поэтому странно, что вы так и не смогли связаться с родными Стюарта.
Шенкли поочередно сердито глянул на следователей.
– Вы слышали, что они про нас говорили? Про полицейских вроде нас с вами, которые работают, не щадя себя? Когда Стюарт исчез, его мать звонила мне день и ночь – и в отдел, и домой. Ни минуты покоя не давала: я-де должен встать на колени и покаяться, отчитаться перед всей этой толпой журналюг.
– А ваш сын теперь обучает следующее поколение журналистов, – заметила Кларк.
Шенкли-старший хмыкнул. Сазерленд поерзал на стуле и сказал:
– Не проясните историю с наручниками?
Шенкли хлопнул ладонью по столу:
– Я уже говорил вам, что не имею ко всему этому никакого отношения.
– И не знаете, кто мог бы иметь?
– Нет.
– Тогда мы, вероятно, закончили. – Сазерленд сделал движение, чтобы встать.
– Не исключено, что нам понадобится поговорить с вами еще раз, – предупредила Кларк. – И, пока Дерек здесь, хорошо бы получить от него телефоны и прочее.
– Если он сумеет составить этот список. Но он вряд ли помнит всех. Если он не сможет записать телефонный номер или чье-нибудь имя, не нужно искать в этом умысел. – Шенкли помолчал и договорил, указывая куда-то между следователями: – Не забывайте, я знаю, как вы мыслите. И знаю, насколько ошибочным может оказаться ход ваших мыслей. Я всегда стоял и буду стоять за честь полиции, но я
– Не судите по прошлым делам, мистер Шенкли, – сказала Шивон Кларк. – Поверьте, мы многому научились, глядя на косяки и уютные тайные договорчики вашего поколения.
Вечером, выпив в компании Сазерленда всего стаканчик, Шивон Кларк отправилась к обиталищу Ребуса, нажала на кнопку звонка и наклонилась к домофону.