Золото

— Ну, ладно. Где твоя посуда?

И пока она торопливо шла к молочнице и обратно, стало как-то тревожно. Вбежав в барак, она с особенной жадностью обняла Мотьку и долго не хотела ее отпустить. В чем дело? Лидия насильно оторвалась от Мотьки. А та, блестя синими глазами, белокурая и встрепанная от неосторожных объятий, совсем походила на Мотьку из прошлого.

— Вот выручила. Теперь и сдоби немножко будет. Вот спасибо, Лидушка! Ты и не думай отказываться — за посаженую мать будешь у нас.

21

Было около одиннадцати. В долине стояли шум, скрип, грохот. И как это знакомо — вдруг прибой звуков начал снижаться, словно относимый ветром: наступал час обеда, отдыха. Мимо отвалов уже тянулись вереницы стряпух-китайцев, на коромыслах покачивались ведра с горячим. Китайцы Нижнего не собирались на открытие, потерять рабочий день они не хотели. Усаживались вокруг ведер на корточки и сосредоточенно носили ложки ко ртам. И по тому, что едят, с чем пьют чай, можно было видеть, кто моет, а кто «воет».

Кое-где уже отобедали наскоро и, пользуясь минутой, спали под каленым солнцем. Худые тонкие руки желтели на отвалах, как старые выброшенные кости. Вокруг измазанных похлебкой и вермишелью ртов ползали мухи. Валялись кайлы, лопатки и тачки.

Мишка брел не торопясь и раздумывал, не поговорить ли с Жоржем о работе на эфелях Верхнего. Прииск, говорят, за два года дал немалое количество золота при отработке грязной водой. Какие же богатства лежат брошенными в нечисто промытых песках! А сколько нетронутых мест у бортов, которые старатель обходил из-за бедного содержания. Хорошее бедное! Мишка сам прекрасно знал, какое содержание алданцы считают недостаточным. Управляющий ищет контрабандистов, утайщиков — не плохое дело, — но надо прекратить небрежность в работе, заинтересовать бить забой до борта, где золота всегда меньше, вот что надо в первую очередь. А если запустить драгу!

Мишка заметил в толпе клетчатую фланелевую рубаху и блестящую цепочку на груди, повернулся и пошел прочь. Его остановил окрик. Развязно ухмыляясь, старатель Иван подошел вплотную.

— Что же на свадьбу так и не позовешь?

— Приходи, мне не жалко.

— Известно, тебе-то нечего жалеть. Ты в прибыли.

Мишка сам того не желая, возмущаясь самим собой, заговорил заискивающим тоном:

— Приходи, отчего же. Нам делить нечего. Если ее воля — она и от меня уйдет. Держать насильно человека нельзя…

Иван прищуренными глазами смотрел на Мишку и наслаждался лепетом и беспомощностью здоровенного, могучего парня. Мишка продолжал:

— Приходи, правда. Оно не свадьба, конечно, а так вечеринка вроде. Что на стол поставим, все выпьем, покушаем.

Иван выплюнул окурок.

— Что вы там поставите. Бадью с водой и таску с торфами на закуску.

Мишка побледнел.

— Ты смеяться, Иван, подожди.

Спиртонос сделал серьезное лицо.