Потом стали трещать другие доски: три, четыре подряд. Красноватая вспышка, похожая на ту, что бывает при крепкой затяжке папиросой, там, среди листвы, озарившая ствол дерева и край дорожки, объяснила причину треска.
Во дворе Марианны Иосифовны стреляли…
Прошел час. Два. А может, целых десять. И я не мог понять, почему же до сих пор не светает.
Ночь шевелилась — холодная, равнодушная. Лаяли собаки. Лаяли зло и громко.
Баженов по-прежнему лежал меж лопухов, вытянув правую руку к забору, словно еще надеялся встать, ухватившись за перекошенную трухлявую штакетину. Но я-то догадывался — и в этом был весь ужас, — что больше он не встанет никогда-никогдашеньки. Отходил по земле Баженов, отбегал.
— Кто это его? — спросил словно спустившийся с неба Щербина.
— Я.
Щербина осторожно разжал мои пальцы, мокрые от страха. Забрал пистолет.
— Случайно?
Как мне хотелось кивнуть в ответ, закричать: «Да, да! Пистолет выстрелил случайно!» Но я знал, что это неправда. И еще я знал: сейчас неправду говорить нельзя.
Почему-то запахло ландышами. Ландыши не могли цвести поздней осенью — это было ясно и ежу. Но в прозрачном воздухе стоял запах именно этих цветов, а не пистолетного пороха, как должно было быть по логике.
— Нет, — сказал я. — Нет… Я выстрелил сам.
Милиционеры стучали сапогами по сухой земле. Их оказалось сразу шестеро. Где же вы были, милые мои, раньше? Почему, когда выбежав со двора Марианны Иосифовны, Баженов бросился в гору, на его пути оказался я один? Баженов тогда выдохнул:
— Дай пистолет.
В его собственном случилась какая-то неполадка: заклинило гильзу или отказал курок.
— Нет, — сказал я.
— Пистолет, — прохрипел Витек.
Но я понимал, что не отдам ему ТТ, даже если ради этого мне придется загнуться здесь, среди лопухов.
— Су-у-ка! — Каким образом в руке Баженова оказался нож, я объяснить не в состоянии. Возможно, нож был в рукаве.
Блеснуло лезвие. Так холодно блестит на траве чешуя гадюки. Баженов чуть присел, пружиня в коленях. И я понял: через секунду он пырнет меня…
ebooksa