И никто из молодых солдат, сидящих тогда со старшиной в машине, не знал, не ведал, что первый мост через эту шумливую речку будет построен их руками.
Вода была холодная, а течение еще быстрее, чем казалось со стороны. И ноги скользили по камням, словно под сапогами таяли льдышки. Тут не до смеха бывало, если кто искупался. Быстрее растирайся полотенцем да меняй одежду!
Кто-то идет по мосту за спиной. Любомир не видит, кто это, но шаги не те, которые он ждет. Другие шаги. Так шагают люди, обутые в сапоги. В солдатские сапоги на резиновых подошвах. С железными подковами на каблуках.
Точно. Старшина Ерофеенко. Ну и ручища у него, ладонь хоть с лопатой сравнивай.
— Отбываешь, Соколов, значит… — говорит старшина и облокачивается на перила.
— Самому не верится… — сознается Любомир.
— Понятно.
Эх, старшина Ерофеенко! Видно по глазам, хочет он еще что-то сказать, но то ли слов не подберет, то ли стесняется. Удивительно, если стесняется… Наконец:
— Я ведь тоже не здесь родился. А когда приехал, вышел на дорогу с чемоданчиком в руках. После войны, после Европы. Посмотрел окрест. И честно скажу, приуныл… Справа серо, слева серо… Я ведь воронежский…
Старшина замолчал. Кашлянул. Потом спросил:
— Значит, по плотницкому делу продолжать хочешь?
— Плотник я.
— Хорошо это… А может, останешься? Стройка здесь большая предполагается. Одних жилых корпусов штук двадцать будет.
— На родину тянет, — сказал Любомир. — В места родные. Да разве все расскажешь. Не умею я складно говорить.
А зачем складно? Можно и просто так, как говорится, своими словами. Дескать, есть в Одесской области станция Веселый Кут. Не слыхал? Зря. Белые домики с крашеными ставнями, сады, виноградники, нефтебаза, элеватор, кукурузный завод… Скорый поезд останавливается здесь на одну минуту. С тяжким вздохом упадут на перрон бумажные мешки с почтой, кто-то суетливо вскочит в вагон, сжимая в потной ладошке билет… Громыхнет колокол. И последний вагон мелькнет за семафором; короткий вагон, с круглыми буферами…
Подростком Любомир охотно приходил к отцу на железную дорогу. Отец и по сей день работает стрелочником. А с сыном отец говорил:
— Слыхал, как наш век люди умные кличут?
— Атомный.
— Атомный — само собой… Но главное — век автоматики. Так что, Любомир, либо на инженера учись, либо выбирай такую профессию, которая еще долго будет нужна людям.
Первая табуретка, сделанная собственными руками: выпиленная, выструганная, склеенная.
ebooksa