Прошла ровно неделя с тех пор, как они предавались любви в квартире у Гарри; влюбленные умудрялись видеться почти каждый день. У Гарри было время. Новых заданий от шпионов он не получал. По вечерам София приходила к нему домой и оставляла его рано, так как утренние смены на молокозаводе начинались с зарей.
Гарри впервые переживал влюбленность и был счастлив — счастлив, что его упорядоченный мир перевернулся вверх дном. Когда пришло очередное письмо от Уилла, он читал об их проблемах с поиском уборщицы для дома в деревне, об учебе детей и чувствовал себя невообразимо далеким от мира своего кузена и вместе с тем ощутил прилив горячей любви к нему.
Тяготила лишь необходимость таиться. Больше всего на свете Гарри хотелось поведать Софии о своей шпионской работе и о том, как она ему ненавистна; что его единственный друг в посольстве оказался соглядатаем, но он не мог и не должен был этого делать. София тоже не сказала родным об их отношениях, сославшись на неподходящее время. Оставляя Энрике присматривать за матерью и Пако, она говорила ему, что идет навестить одну девушку с молокозавода. Казалось, София не видела ничего особенно дурного в том, что лгала брату.
«Вероятно, при таких близких отношениях, как в их семье, эту близость можно вынести, только имея секреты», — размышлял Гарри.
Сегодня у Софии был выходной на молокозаводе, единственный в неделю. Она договорилась с Энрике, чтобы тот остался дома и последил за матерью и Пако.
Они отдали дань любви в квартире Гарри, после чего София предложила сходить на Растро. Пока они пробирались сквозь толпу, Гарри шепнул ей на ухо:
— Ты никогда не пахнешь молоком. Почему?
— А чем я пахну? — рассмеялась София.
— Собой. Такой чистый запах.
— Устроившись туда работать, я пообещала себе, что никогда не опущусь до того, чтобы пахнуть, как остальные. Там есть душ, помещение ледяное, с бетонным полом и сломанной металлической решеткой над стоком. Нужно быть осторожной, чтобы не свалиться туда, но я моюсь каждый день.
— И никто никогда не сломит твою волю?
— Да. — София улыбнулась ему. — Надеюсь, не сломит.
Они углублялись в толпу, смеясь над выставленными странными вещицами, и оказались в той части рынка, где торговали продуктами. Большинство прилавков были почти пусты, только кучки полузасохших сморщенных овощей попадались то тут, то там. В мясном ряду продавали отбросы, Гарри почуял вонь издалека, однако тут стояла очередь из желающих их купить. София заметила отвращение на его лице.
— Люди теперь хватают все подряд, — сказала она. — Пайком и собаку не прокормишь.
— Я знаю.
— Все в отчаянии. Вот почему Энрике взялся за ту работу. По натуре он хороший человек, он не хотел становиться шпионом.
— Интересно, если из человека не получился шпик, говорит ли это в пользу того, что он хороший?
— Может быть. Ведь люди, которые легко обманывают других, не могут считаться хорошими. Ему гораздо лучше мести улицы.
— Как его нога?
— Хорошо. К вечеру он устает, но это пройдет. Сеньора Алива разочарована. Теперь у нас больше денег, а у нее меньше поводов для беготни к священнику, раз мы можем позволить себе заботиться о Пако.