Берглунд нашел на стуле у себя между ног еще кусок жареной картошки, засунул ее в рот.
— Тебя тоже зовут Страндберг. Гунилла — твоя баба?
Эрик смерил Хассе взглядом:
— Нет.
Берглунд ожидал продолжения, но его не последовало.
— Ладно-ладно, мне наплевать, я рад присоединиться к компании. Ибо за этим вы и приехали — чтобы предложить мне работу?
— Да вроде того. Что скажешь, Андерс?
Аск промолчал. Хассе переводил взгляд с одного на другого.
— Ну же, проснитесь! Я сижу в этом трижды проклятом аэропорту — мне надо во что бы то ни стало выбраться из этой дыры, пока я кого-нибудь не пристрелил. Я человек гибкий, я так и сказал Гунилле.
Эрик постарался найти удобное положение на твердом привинченном к полу стуле, несколько раз кашлянул.
— Хорошо, суть вот в чем. Мы работаем в группе. Решения Гуниллы мы не ставим под сомнение — она всегда права. Если результаты не появляются с той скоростью, с какой нам бы хотелось, то рано или поздно они все равно будут. Гунилла это знает, и поэтому мы следуем ее распоряжениям. Если ты не понимаешь своей роли в работе, не задавай вопросов — продолжай вкалывать и молчи в тряпочку. Понятно?
Хассе допил свой лимонад, добрался до кусочков льда на дне стакана.
— Ну, — проговорил он равнодушно, выпуская изо рта трубочку.
— А если у тебя есть жалобы, если ты считаешь, что с тобой поступили несправедливо или там еще какие профсоюзные вопросы… Ну, тогда ты вылетаешь, как пробка из бутылки.
Эрик наклонился, взял неначатый яблочный пирог из коробочки, стоявшей перед Хассе, и откусил большой кусок. Пирог оказался горячий, и он жевал с открытым ртом, продолжая говорить:
— Мы работаем на основании простых уравнений, не любим усложнять то, что просто. Если ты будешь хорошо делать свое дело, тебя ждет награда.
Эрик проглотил яблочный пирог Хассе. Тот сидел с неподвижным лицом. Эрик взял со стола салфетку, вытер ею пот со лба и звучно высморкался.
— Тебя скоро переведут к нам. И молчи об этом разговоре, не проболтайся другим коллегам, просто тихо радуйся, что тебе так свезло, ты понял?
— Все на пять, — ответил Берглунд, подняв вверх большой палец и криво улыбнувшись.
Эрик посмотрел на него суровым взглядом: