Ее андалузский друг

— И со мной — никакого паясничанья.

Он поднялся и вышел. Андерс напустил на себя наивный вид, пожал плечами и двинулся за ним.

После встречи с Гуниллой и Андерсом у Ларса долго тряслись руки. Даже таблетки не давали желаемого эффекта. Гунилла и Андерс в сговоре… Что-то происходит — а его не посвятили в суть дела… Они ставят под сомнение его слова. Они не доверяют ему.

Тревога разъедала его изнутри. После встречи он поспешил домой, взял рецепты, украденные у Рози, и поехал в ближайшую аптеку. Там стояла очередь, она продвигалась медленно — тетка за прилавком никуда не торопилась. В животе у Ларса разливался холодный страх. Аптекарша начала расспрашивать его об одном из препаратов. Он отвечал кратко и односложно — что он сын Рози, что он ничего не знает, просто пришел получить то, что ей назначил врач. Время от времени он чесал щеку.

Вернувшись домой, Ларс открыл справочник лекарственных средств. «Люрика» оказалась сродни «Киндер-сюрпризу» — три подарка в одном: средство от эпилептических припадков, нейропатических болей и повышенной тревожности. Рози принимала таблетки от нервов. На упаковке было написано «300 мг» — самая мощная дозировка, отлично! Он принял две, запил их водой из стоявшего на столе стакана. Второй рецепт был на спрей от насморка, его Ларс отправил в помойку. Третье средство, упаковка которого выглядела иначе и по поводу которого у аптекарши возникли вопросы, называлось «Кетоган». Ларс снова открыл справочник. «Препарат вызывает зависимость. Назначать с большой осторожностью». Но ведь он уже зависим, ему сказала об этом много лет назад школьная медсестра. В голове у Ларса родилась мысль, что в этом случае таблетки для него не опасны — да что может случиться?

Он стал читать дальше. «Кетоган» оказался препаратом на основе морфина, применяемым при очень сильных болях. Очень сильные боли?

Он разорвал упаковку. Черт, ректальные свечи! Но охота — пуще неволи. Ларс спустил штаны, встал на четвереньки и вставил себе одну свечу «Кетогана», затем вторую… а затем еще одну. Натянул штаны и вышел в гостиную. Постепенно окружающий мир становился мягким, упорядоченным и необременительным. Он бесцельно бродил по комнате, охваченный внезапной благодарностью за все, что у него есть в жизни. Все встало на свои места, все чувства улеглись, запаянные в прочные капсулы, из которых не вырвется ни один неприятный звук, ни одно острие, о которое он мог бы уколоться. Ларс уселся в углу комнаты. Паркетный пол казался мягким, он улегся на него — как на водяном матрасе! — и устремил взгляд вдоль пола. Все выглядело таким изящным и красивым, таким приятным — подумать только, что обычный пол мог оказаться таким совершенным, таким невероятно приятным.

Лежа в углу, Ларс наслаждался всем тем, что хорошо знал, но все же до конца не понимал. Когда это состояние стало проходить, он добавил всего понемножку. Мир стал интересен, его пальцы начали разговаривать друг с другом, разъяснять ему суть бытия. Суть, расположенную за пределами законов физики и законов творения… За пределами законов сотворения Бога… На этом месте Ларс заснул.

Будильник зазвонил, как пожарная сирена. Прошло немало часов, и чувство опустошенности усилилось, пустота превратилась в огромную черную дыру, поглотившую весь свет во вселенной Ларса. Встав на подгибающихся ногах, он наугад смешал таблетки и принял очередную дозу. Черная дыра уменьшилась и поблекла, жизнь снова стала легкой.

Сев за руль, Ларс взял курс на Стоксунд. Все радиостанции передавали отличную музыку, он странно подергивался в такт ей.

Найдя подходящее укрытие для машины, Ларс надел наушники и стал слушать ее. Как она бродила по дому в одиночестве, как стряпала в кухне, как беседовала по телефону с подругой Кларой, как смеялась чему-то забавному в телевизоре. Его тянуло туда, к ней — разделить с ней ее занятия или просто сидеть рядом, любуясь ею.

Стемнело, в доме воцарилась полнейшая тишина. Тоска буквально разрывала Ларса изнутри.

В половине второго ночи он отложил наушники, надел темную шапку, осторожно открыл дверь машины и направился к дому.

Он шагал по асфальту, ощущая запах жимолости, хотя и не знал, как она выглядит. Тихонько прокрался в сад и бесшумно поднялся на веранду.

Отмычка сработала так же безупречно, как и в прошлый раз, утопив крошечные металлические штырьки в корпус замка. Ларс осторожно повернул ручку, приоткрыл дверь и достал из кармана бутылочку смазочного спрея. Быстро прыснул им на петли — раз и два. Дверь открылась совершенно беззвучно.

Некоторое время Ларс тихо стоял посреди гостиной, потом наклонился и развязал шнурки на ботинках, прислушался, но услышал лишь собственный пульс. Медленно и осторожно он стал подниматься на второй этаж. Старая деревянная лестница слегка поскрипывала под ним. Снаружи на улице проехала машина. Ларс мысленно сравнил уровень звука — примерно равное количество децибел. София не должна проснуться от его шагов.

Дверь ее спальни была приоткрыта. Ларс постоял минутку, дыша глубоко и ритмично, приводя в норму дыхание, затем шагнул на мягкий ковер. В комнате царил запах — нежный, почти неуловимый, парящий в воздухе, как невидимая шелковая ткань… София. Вот она, лежит перед ним. Как и в его фантазиях, она спала на спине, положив голову чуть набок. Волосы разметались по подушке, создавая фон ее лицу, губы сомкнуты, грудь ритмично вздымается. Одеяло доходило до талии. На женщине была кружевная ночная сорочка. Его взгляд упал на очертания груди и остановился. Она была прекрасна. Ему хотелось разбудить ее и сказать ей это: «Ты так прекрасна!» Он хотел лечь рядом с ней, обнять ее, уверяя: «Все хорошо». Она поймет, что он имеет в виду.

Осторожно достав фотоаппарат, Ларс отключил вспышку и звук, поймал лицо в фокус. Беззвучно снял три десятка фотографий спящей Софии крупным планом.

Когда он уже собирался уйти, его глаза снова задержались на ее груди. Ларс не сводил глаз с этой груди — фантазии из глубины его заплутавшей личности стали приобретать реальные очертания. Ларс подошел ближе… еще ближе… Наконец его лицо оказалось совсем рядом с ее лицом. Он видел ее кожу, крошечные морщинки вокруг глаз, черты лица… Закрыв глаза, он вдохнул ее запах, его переполняло желание…

Она пошевелилась во сне, издала какой-то звук. Ларс открыл глаза и медленно, беззвучно, задним ходом, вышел из комнаты.