Отыграть назад

22
18
20
22
24
26
28
30

Разумеется, когда Грейс выросла, она много раз бывала в Гарлеме. И в этом не было ничего необыкновенного, во всяком случае, в те дни. Во-первых, тут она училась в магистратуре Колумбийского университета (принадлежность к Лиге плюща освобождала эту местность от описанного выше правила Девяносто шестой улицы). И здесь же она как консультант проходила интернатуру в приюте для женщин на Сто двадцать восьмой улице.

На Сто пятьдесят девятой улице состоялась премьера жуткой пьесы, в которой мать одного из приятелей Генри сыграла настолько экспериментальную роль, что значилась та просто как «женщина». На спектакль Грейс пошла вместе с Генри и Джоной, когда ребята еще дружили. Джонатану очень нравился ресторанчик «У Сильвии». Грейс никогда не разделала этой его страсти, но все же ему удавалось иногда затащить туда ее и Генри, и тогда они заказывали неизменные тушеные свиные отбивные с макаронами.

Между прочим, очень даже многие их знакомые все же остановили свой выбор именно на домиках из бурого песчаника в этом районе, который прежде казался таким опасным и непопулярным. Здесь за цену послевоенной клетушки в Верхнем Ист-Сайде можно было приобрести трехэтажный довоенный особняк с садиком менее чем в десяти минутах ходьбы от метро. Сейчас тут располагался даже офис компании «Браун Харрис Стивенс».

Тем не менее когда машина начала спуск, у Грейс все внутри инстинктивно сжалось от волнения.

Оставь надежду, всяк сюда входящий.

Оказалось, что здание двадцать третьего полицейского участка напоминает взорвавшийся кубик Рубика в основном бежевого цвета. Когда Грейс провели внутрь, а затем по коридору вниз и вбок в отдельный небольшой кабинет, детектив О’Рурк только усилил сюрреалистическое впечатление, предложив Грейс выпить стаканчик капучино. Она чуть не улыбнулась.

– Нет, благодарю вас, – отозвалась Грейс, едва не выпалив «лучше рюмочку виски», только вот и виски ей сейчас тоже не хотелось.

О’Рурк отправился за кофе для себя, а Мендоза поинтересовался, не нужно ли ей в туалет. Это предложение Грейс тоже отклонила. А они всегда такие вежливые? Но тут она заметила, как он смотрит на часы. Неужели ему все это успело надоесть? После этого полицейский записал время в блокноте.

– Мне понадобится адвокат? – спросила она.

Детективы переглянулись.

– Не думаю, – ответил О’Рурк. Теперь они оба что-то записывали. Один выводил длинные строчки в стандартном блокноте с отрывными страницами, другой заполнял какой-то бланк. Несколько секунд Грейс наблюдала, как поднимается пар от их бумажных стаканчиков с кофе.

– Миссис Сакс, – совершенно неожиданно произнес Мендоза, – вы удобно устроились?

Он что, совсем спятил? Как ей может быть здесь удобно? Конечно, нет. Грейс поглядела на него с некоторым неодобрением и заявила:

– Да, разумеется. Только я сбита с толку.

– Понимаю, – кивнув, согласился полицейский. Если только она сейчас не ошибалась, этот кивок вместе с безучастным выражением лица, а также тон его голоса, мягкий и даже чуточку мелодичный, – все это являлось результатом тренинга, который обязательно проходят все будущие психоаналитики. Это ее только взбесило. Но ей стало совсем плохо, когда он добавил: – Для вас, должно быть, это сильное потрясение.

– Я даже не знаю, что вы имеете в виду под словом «это», – призналась Грейс, посмотрев на одного полицейского, затем переведя взгляд на другого. – Что «это»? Я же сказала вам, что совершенно не знала Малагу Альвес. И мне очень жаль, что ее… – Что? Грейс лихорадочно соображала. Как же теперь закончить предложение, которое начато так глупо? – Что ее… ей был причинен вред. Это просто жутко. Но что я здесь делаю?

Полицейские переглянулись, и в этот момент Грейс поняла, что сейчас они словно обмениваются мыслями. Они давно знали друг друга и прекрасно понимали без слов. Теперь они разошлись во мнениях, но вскоре один из них все же одержал победу.

Им оказался О’Рурк. Он подался вперед, положив локти на стол, и спросил:

– Миссис Сакс, где сейчас ваш муж?

У Грейс перехватило дыхание. Она покачала головой, глядя на них. Они казались ей какими-то экзотическими животными, и она совершенно не понимала, что им от нее нужно.