Пленира, сидя за фортепиано, аккомпанировала хору. И вдруг под звуки полонеза с разных сторон зала стали выходить детские танцевальные пары в розовых и голубых нарядах — точно так же, как три года назад, на открытии Таврического дворца.
Этот милый сюрприз друзья втайне подготовили к юбилею Державина. Долго репетировали с детьми, шили костюмы… И танец удался на славу! Поэт был растроган до слез и сказал с волнением:
— О таком подарке я не мог и мечтать! Не знаю, что чувствовал светлейший, но вряд ли он был так счастлив, как я!
А потом было застолье, танцы, чтение стихов, игры в фанты и живые картины… Но сюрпризы не кончились. В разгар праздника в зале неожиданно появилась незнакомая гостья. Это была высокая красивая шатенка лет двадцати пяти с огромным букетом алых роз. Державин растерянно принял цветы, пытаясь вспомнить, кто эта дама.
— Не узнаете меня, Гаврила Романович?
Он в замешательстве покачал головой. Ему на помощь поспешили Капнист и Львов:
— Господин Державин, позвольте вам представить нашу свояченицу, Дарью Александровну Дьякову!
— Боже мой… Мармазетка?! — вырвалось у него.
Все рассмеялись.
— Именно так, — смущенно подтвердила Даша. — Та самая вредная обезьянка, которая постоянно мешала взрослым…
Державин в изумлении глядел на нее, не веря своим глазам. Потом, опомнившись, позвал жену:
— Погляди, Пленира, кто к нам пожаловал!
Екатерина Яковлевна тепло поздоровалась с гостьей и, обменявшись любезностями, спросила, не желает ли она пройтись по дому.
— Право, не знаю… — неуверенно промолвила Дарья.
— Пойдемте, пойдемте, милочка! — Катя, смеясь, взяла красавицу за руку и решительно увела ее подальше от Державина, в другую комнату.
Под конец праздника все снова собрались в большом зале, и Гавриил Романович стал читать гостям новое стихотворение, посвященное жене:
Он начал бодро, но по мере чтения его охватывала странная нежданная грусть. Какое-то неосознанное предчувствие вдруг подкралось к нему, омрачив безоблачно-счастливый день именин. В горле запершило. Он закашлялся, смешался и стал просить прощения.
— Да чего уж там! — весело отозвался Лазарев. — От такой красоты и у меня бы слова застряли в глотке. Господа!
Предлагаю тост за здоровье хозяйки дома — прекрасной Плениры!
Все дружно подняли бокалы.