Потом произошел еще один случай похожий на тот, о котором я тебе рассказывал. Несколько раз после того дня мы работали с примерами, чтобы продемонстрировать свое знание правил, но никаких конфликтов с учителем не возникало, за исключением тех случаев, когда мы делали их не правильно. И вот, настал тот день, когда мы должны были работать с этим ужасным и кошмарным условным наклонением, учитель нам дал здание привести примеры с использованием условного наклонения, которые будут выражать условное наклонение в будущем времени. Мы работу сделали, не знаю, правильно – неправильно, и сдали все свои листки учителю, после этого Сэмпсон начал их проверять. Вдруг он вскочил со стула, издал какой-то непонятный гортанный звук, и бросился прочь из класса через дверь, которая была как раз у него за спиной. Мы сидели молча, с минуту или две, потом, я думаю, что это конечно не очень порядочно, тем не менее, мы поднялись со своих мест, я и несколько других мальчишек, чтобы посмотреть свои работы, которые лежали у него на столе. Само собой разумеется, я поначалу решил, что кто-нибудь из класса выкинул какой-нибудь номер или сморозил какую-нибудь глупость, и Сэмпсон побежал докладывать. То же самое думали и все. Смотрю, а когда он кинулся прочь из класса, то не взял ни одной работы с собой. К тому же та работа, которая лежала на самом верху, была написана красными чернилами, – а такими в классе никто не пользовался, – и почерк был совсем не такой, как у кого-нибудь из нашего класса. Мы все уставились на этот листок – Мак Леод и все остальные ребята. После чего мы все Богом поклялись, что никто из нас ничего этого не писал. Тут я решил пересчитать все работы. Я точно говорю, работ было семнадцать, а нас в классе – шестнадцать сорванцов. Само собой разумеется, я стащил этот лист, исписанный красными чернилами, и припрятал его в свою сумку, он до сих пор у меня. Ты конечно захочешь узнать, что там было написано. Фраза была совсем не сложная. Там было написано:
"Si tu non veneris ad me, ego veniam ad te," – что означает, если я не ошибаюсь, – «Если ты не придешь ко мне, я приду к тебе».
– А ты можешь показать мне этот листок? – прервал его собеседник.
– Да, я его тебе могу показать, но случилась одна странная вещь. В тот вечер, когда я достал этот листок из ящика, – а я точно знаю, что это был именно тот листок, так как я оставил на нем свой отпечаток пальца, – ничего из того, что там было написано и в помине не осталось. А листок я храню с тех пор, причем много раз пытался выяснить, может быть, тот, кто написал ту фразу, использовал какие-нибудь симпатические чернила или еще что-нибудь, но всё впустую.
– Слушай дальше. Где-то через полчаса Сэмпсон вернулся и сказал, что чувствует себя неважно, после чего разрешил нам идти домой. Он весьма неуверенно подошел к своему столу и только один раз взглянул поверх стопки наших работ, а там ничего нет. Я так думаю, он решил, что ему всё почудилось и красная надпись и сам листок, только в любом случае он ни о чем не спрашивал.
В тот день уроки перед праздником были сокращенные, а на следующий день Сэмпсон опять вел у нас занятия как обычно. Ночью того дня и произошел третий – он же последний случай.
– Мы с Мак Леодом жили в спальном корпусе, который был перпендикулярно расположен по отношению к главному. А Сэмпсон жил в самом главном корпусе, на втором этаже. В ту ночь на небе была полная яркая луна. В каком часу не могу точно сказать, но где-то между часом и двумя ночи я вдруг проснулся оттого, что меня кто-то трясет. Это был Мак Леод. Ох и глазища у него были. – Пошли, – говорит, – пошли! Там вор лезет Сэмпсону в окно. А я только глаза продрал, еле соображаю, говорю: – Хорошо, пошли, а почему бы нам всех не разбудить? – Да ты что, не вздумай, – говорит он. – Я не знаю кто это. А не то сейчас такое начнется. Пошли вдвоем, поглядим. В общем, мы так и сделали, пришли, смотрим, а там никого. Я был вне себя от бешенства, и начал ругать Мак Леода на чем свет стоит. Только никак не могу понять, почему то мне вдруг показалось, что что-то не так, – и это что-то заставило меня сильно обрадоваться тому, что я здесь не один. Мы стояли не шелохнувшись возле окна и смотрели, а как только ко мне вернулся дар речи, я спрашиваю его, что он слышит или видит. – Я вообще ничего не слышу, – ответил он. – Но за пять минут до того, как я разбудил тебя, я вдруг ощутил, что стою возле окна и смотрю в него, а на подоконнике того окна, где живет Сэмпсон, сидит или стоит на коленях какой-то человек и смотрит внутрь. И мне показалось, что он кого-то подзывает к себе. – А что это был за человек? – Мак Леода всего аж передернуло. – Я не знаю, – говорит, – только я успел заметить, что он был жутко худым. К тому же он выглядел так, словно его из бочки водой окатили, весь какой-то мокрый, с головы до ног, а еще…, – добавил он уже шёпотом, при этом оглядываясь по сторонам, как будто чего-то боялся. – Я не совсем уверен, но мне кажется, что это ходячий мертвец.
Мы продолжали стоять и шептаться еще какое-то время, а потом, очень осторожно, чуть ли не ползком, добрались до своих кроватей. В комнате не проснулась ни единая душа, ни один даже не шелохнулся пока мы ходили из стороны в сторону. Помню, после этого мы немного поспали, но зато на следующий день мы были совсем никакие – сонные и вялые.
А на следующий день господин Сэмпсон пропал. Нигде не могли его найти. Насколько мне известно, до сих пор нет никаких улик или каких-либо следов. Если хорошенько подумать обо всей этой истории, самым необычным в ней является то, что ни Мак Леод, ни я, никогда и никому не говорили о том, что кого-то видели там, ни при каких обстоятельствах. Само собой разумеется, нас никто ни о чем и не спрашивал об этом, а даже если бы и спросили, я думаю, что мы вряд ли бы что могли толкового ответить. Похоже, что мы вообще не способны были говорить на эту тему.
– Вот и вся история, – сказал рассказчик. – Единственная из историй о привидениях каким-то образом имеющая отношение к школе из тех, которые я знаю. Кроме того, я думаю, что это один из тех случаев, с помощью которого можно попытаться понять это таинственное явление.
Тем не менее, продолжение у этой истории все-таки есть, хотя таковым оно может считаться весьма условно, и по этой причине, я думаю, его стоит привести. Через некоторое время об исчезновении учителя знал уже далеко не один человек, и во второй половине того же года или может на следующий, один из тех, кто слышал об этом, останавливался в деревенском доме в Ирландии.
Однажды вечером хозяин того дома, где он остановился, начал разгребать весь хлам, который у него накопился в комоде в прихожей, и неожиданно его рука наткнулась на маленькую коробочку. – Послушайте, – говорит он, обращаясь к своему постояльцу, – вы знаете много об антикварных вещах, скажите мне, пожалуйста, что бы это могло быть. Мой друг открывает коробочку и видит в ней тоненькую золотую цепочку с каким-то предметом, болтающимся на ней. Смотрит он на этот предмет и ничего не может понять, достает очки, чтобы лучше разглядеть. – И откуда она у Вас? – спрашивает он. – Знаете, – был ответ хозяина, – вон, там, где сейчас заросли тиса – был колодец. Год или два тому назад мы хотели его почистить, до сих пор видно то место, где он был. И как вы думаете, что мы там нашли?
– Наверное, вы там нашли покойника? – сказал его постоялец, чувствуя, как ему становится немного не по себе.
– Угадали, только там, честно говоря, было два покойника.
– Два? А можно было как-нибудь определить, как они туда попали? А эта цепочка была на ком-то из них?
– Да, точно так. Оба трупа были в рваных лохмотьях, а на шее одного из них была вот эта самая цепочка. Скверная история, что ни говори. Один крепко обхватил другого. Они, должно быть, пролежали там лет тридцать или даже больше, до того как мы их нашли. Скажем так, достаточно долго. Теперь вы можете понять, почему мы закопали этот колодец. Вы сможете разобрать то, что нацарапано на этой монете?
– Да, думаю, что смогу, – сказал мой друг, поднося её к свету для того чтобы видеть. – Здесь написано: G. W. S., 24 July, 1865.
Розарий
Мистер и миссис Анструзер были в гостиной своего особняка Вестфилд Холл, в графстве Эссекс[169], они обсуждали то, что им предстояло сделать в этот день.
– Джордж, сказала миссис Аструзер, – Ты бы сегодня съездил в Молдон и посмотрел, когда будут готовы те вязанные вещи, которые я заказывала для своего ларька на ярмарке.
ebooksa