Период, который вам может понадобиться, чтобы разобраться в запутанных воспоминаниях и составить цельную картину произошедшего, будет сложным, эмоциональным, а иногда и вовсе невыносимым. Именно поэтому мы обязаны дать себе время и пространство для этой работы. Я так часто слышу, как люди сокрушаются, что не могут ускорить этот процесс, исцелиться быстрее и наконец уже оставить все в прошлом. Секрет устойчивого результата и исцеления от воспоминаний о травме состоит в том, чтобы перестать стремиться к результату и позволить себе двигаться в своем темпе. Стремясь к выздоровлению, мы слишком часто хотим прикладывать больше усилий, действовать быстрее и заставлять свой мозг подчиняться, но такой подход может принести больше вреда, чем пользы. Вместо того чтобы ожидать, что процесс исцеления будет идти по определенному графику, нам следует принять то, на каком этапе мы находимся, отпустить все то, что мы не можем изменить, и позволить себе потратить ровно столько времени, сколько необходимо для исцеления. В жизни есть то, что не терпит спешки, и именно к такой категории явлений относится травма, так что проявите сострадание к самим себе, и, поверьте мне, вам точно станет лучше.
• Воспоминания создаются в гиппокампе, который связывает группы нейронов друг с другом. Воспоминания сохраняются в банк долгосрочной памяти в течение фазы быстрого сна.
• Даже просто извлекая из памяти какое-то воспоминание, мы уже его немного меняем, потому что в настоящем обладаем новым опытом и взглядом на жизнь, которые накладываются на имеющееся воспоминание.
• Травматические воспоминания отличаются от прочих, потому что не являются цельными, и из-за этого не могут быть отправлены на хранение в долгосрочную память. Стараясь вспомнить всё полностью, мы сами провоцируем возникновение триггера, активирующего миндалевидное тело, что еще больше мешает нам облечь в слова то, что мы ощущаем, и не дает нам понять сути случившегося.
• Миндалевидное тело продолжает добавлять всё новые триггеры в список того, что напоминает нам о травме, чтобы уберечь нас от опасности, но вместо этого, по сути, заставляет практически все предметы и всех людей вызывать у нас в памяти самое ужасное из случившегося. Из-за этого воспоминания о травме становятся запутанными и сложными для понимания.
• Травматические воспоминания не похожи на прочие воспоминания. Мы не в состоянии контролировать момент, когда они воспроизводятся, и они не тускнеют со временем, как это происходит с обычными воспоминаниями.
• Подавленные воспоминания реальны; тем не менее мы сознательно прячем их где-то глубоко внутри. При этом, когда мы извлекаем их из памяти, такие воспоминания остаются точными и достоверными.
• Если из-за травмы в памяти имеются пробелы, можно заполнить их и выяснить, что именно произошло, работая над временн
• Процесс воссоздания травматических воспоминаний может быть длительным, поэтому следует быть терпимее и к себе, и к течению процесса, ведь от этой работы точно станет лучше.
Глава 10. Как нам исцелиться?
Нам всем приходилось слышать поговорку о том, что старую собаку нельзя научить новым трюкам. Обычно так говорят о человеке, который упрямо не хочет учиться новому или не готов воспринимать конструктивную критику. Часто мы применяем эту поговорку и к людям старшего возраста, считая, что нет смысла их переучивать и предлагать им что-то изменить, чтобы не беспокоить лишний раз. На самом же деле каждый, независимо от того, сколько ему лет, ежедневно обучается новому благодаря такому свойству мозга, как нейропластичность. Термин
Нейропластичность позволяет нервной системе перестраиваться и трансформироваться. Другими словами, мы можем менять работу своего мозга, приложив для этого определенные усилия и не переставая практиковаться. Именно это и позволяет психологии процветать и развиваться. Наша работа основана на вере в то, что люди могут меняться, исцеляться и расти, а мы, специалисты в области психического здоровья, должны направлять их на этом пути. В прошлой главе мы обсудили, как наш мозг каждый день образует новые нейроны и благодаря им создает новые воспоминания. Мы также выяснили, что мозг избавляется от ненужной информации, чтобы освобождать пространство для новых навыков и нового опыта. Именно благодаря такой ежедневной активности мозга мы учимся новому и создаем пространство для перемен.
Как мне научиться «новым трюкам»?
Когда я была маленькой девочкой, я постоянно грызла ногти, и, несмотря на то что мне это ужасно не нравилось, я просто не могла остановиться. Моя мать считала, что эта плохая привычка могла стать причиной частых болезней, ведь я постоянно тянула в рот пальцы, поэтому она старалась мне помочь от нее избавиться. Она покупала лак для ногтей с отвратительным вкусом, предлагала мне различные вознаграждения, если я не буду грызть ногти, но ничего не помогало до тех пор, пока я не рассказала об этой проблеме своей подруге Хелен. Та поклялась, что заставит меня перестать грызть ногти, и начала дергать меня за руку каждый раз, когда я пыталась приступить к привычному занятию. Она даже кричала мне перестать, если находилась слишком далеко, чтобы дотянуться до моей руки. Сначала это было даже забавно, и я иногда специально продолжала грызть ногти (чтобы продемонстрировать Хелен свое упрямство и показать ей, что меня невозможно остановить), но постоянные одергивания и крики заставили меня осознать, как часто я грызу ногти, и через какое-то время эта привычка пропала. Даже если я подносила руку ко рту, я как будто слышала, как Хелен кричит, чтобы я перестала, или чувствовала, как она тянется ко мне, чтобы отдернуть мою руку. Последовательность ее действий и неизбежность наказания, хотя и в шуточной форме, постепенно свели на нет мое навязчивое желание, и с тех пор я оставила свои руки в покое.
Я понимаю, что рассказ об избавлении от привычки грызть ногти в контексте обсуждения травмы может показаться несколько бестактным или даже бессердечным, но я считаю, что важно понять, как именно мы обучаемся новому на примере бытовых ситуаций, прежде чем мы начнем применять эти навыки в отношении таких масштабных проблем, как наличие травмирующего опыта. Предлагаю начать с изучения трех типов поведенческого научения: классического обусловливания, оперантного обусловливания и научения путем наблюдения.
Классическое обусловливание оказало огромнейшее влияние на данную область психологии. Не могу не поделиться с вами своей любимейшей шуткой, связанной как раз с этой темой: «Павлова у нас каждая собака знает». Если вам непонятно, в чем суть шутки, не огорчайтесь, я сейчас все объясню. Классическое обусловливание состоит в соотнесении нейтрального стимула с естественной ответной реакцией. Такой вид обусловливания был открыт случайным образом в ходе знаменитого эксперимента русского ученого Ивана Павлова в 1890-х годах. Павлов предположил, что у собак выделяется слюна, когда перед ними ставят еду, и это вполне логично. Если животные видят еду и чувствуют ее запах, разумеется, у них выделяется слюна — именно с этого начинается процесс пищеварения. Но при этом ученый заметил, что у собак выделялась слюна уже тогда, когда они слышали шаги его ассистентов, которые готовили еду для проведения экспериментов. Собаки научились тому, что за звуком шагов следовала подача еды, поэтому организм реагировал подготовкой к употреблению пищи.
Обнаружив такую реакцию, Павлов захотел подтвердить свое открытие и протестировать следующую гипотезу: можно ли соотнести нейтральный стимул с естественной ответной реакцией. Павлов воссоздал условия эксперимента и включил в его ход еще и звонок колокольчика, который звучал, прежде чем собакам давали еду. Он хотел проверить, можно ли связать нейтральный стимул (звонок колокольчика) с естественной реакцией собак при виде еды (выделением слюны). Каждый раз, когда ассистенты собирались кормить животных, Павлов сначала звонил в колокольчик, а затем собакам давали еду. Постепенно они стали ассоциировать звонок колокольчика с кормлением, и, просто позвонив в колокольчик, Павлов мог вызвать у животных выделение слюны. Такие результаты подтвердили верность теории классического обусловливания, и Павлов посвятил последующую часть своей карьеры ее дальнейшему изучению[73]. А теперь понимаете шутку? Она такая дурацкая и смешная, и я ничего не имею против, если вы пошутите точно так же на следующей вечеринке.
Ценность данного типа научения для нас состоит вот в чем: если в нашей жизни есть некий триггер или стимул, который заставляет нас испытывать боль или огорчение, мы можем выработать у себя ассоциацию этого стимула с чем-то более позитивным и тем самым избавиться от негативных ассоциаций. Например, известно, что общественные мероприятия привели к повышению количества заражений COVID-19 и смертей. Зная это, мы можем начать соотносить любые мероприятия с болезнью и смертью и приобрести навязчивое желание полностью самоизолироваться. Тем не менее после получения вакцины и лечения мы можем постепенно возвращаться к общению с другими людьми без вреда для собственного здоровья и здоровья окружающих, а значит, и начать отмечать, что все меньше людей заражаются и все больше — выздоравливают. Понемногу привыкая к пугающему явлению (присутствию на мероприятиях) и понимая, что оно необязательно приводит к печальным результатам, мы сможем заменить предыдущую ассоциацию на новую. Такой факт не только относится к категории любопытных сведений, но и вселяет надежду на лучшее будущее тем из нас, кто чувствует, что находится в плену своего прошлого опыта.
Следующий тип поведенческого научения — оперантное обусловливание. Именно о нем мы, как правило, чаще всего слышим и чаще всего им пользуемся. Суть его состоит как раз в том, что я описала, рассказывая о своей подруге Хелен и своем желании перестать грызть ногти: последовательность ее действий и неизбежность наказания каждый раз, когда я пыталась поднести пальцы ко рту, помогли мне избавиться от ранее привычного поведения. К наиболее известным исследованиям теории оперантного обусловливания относится серия экспериментов Скиннера в 1930-х годах. Ученый назвал их «ящиком Скиннера», чтобы продемонстрировать, как система поощрений и наказаний может модифицировать поведение. Скиннер помещал в ящик со встроенным в него рычагом голодных крыс. Когда крысы начинали бегать по ящику и в какой-то момент случайно нажимали на рычаг, в кормушке оказывалось некоторое количество гранул крысиного корма. Крысы быстро усвоили, что, когда они голодны, они могут добыть еду, просто нажав на рычаг. Еда считалась позитивным подкреплением данной модели поведения, так как поощряла крыс нажимать на рычаг для подачи еды и тем самым повышала вероятность того, что они продолжат нажимать на рычаг снова и снова.
Еще один способ закрепить определенную модель поведения состоит в устранении нежелательного стимула, который называется отрицательным подкреплением. В «ящике Скиннера» такая форма подкрепления была реализована при помощи подачи тока ко дну ящика, из-за чего животные испытывали дискомфорт и были вынуждены бегать намного быстрее. Когда они случайно нажимали на рычаг, подача тока прекращалась, тем самым устраняя дискомфорт. Крысы довольно быстро выяснили, что нажатие на рычаг устраняет неприятные ощущения, и, едва их помещали в «ящик Скиннера», сразу же спешили к рычагу и нажимали на него. Негативное подкрепление научило их нажимать на рычаг и проделывать это быстро[74].
ebooksa