Патрология. Период Древней Церкви. С хрестоматией

Примечательно, что парадигма мышления святого Киприана «Где Церковь, там и таинства», интерпретированная и трансформированная в формулу «Где Церковь, там и таинства = где таинства, там и Церковь», в богословии 1-й половины XX века, когда встанет так называемый вопрос о границах Церкви, будет главенствовать в позициях абсолютно всех участников этой полемики, независимо от их богословских выводов, порой противоположных друг другу. Этой проблемы мы коснемся подробнее в томе III нашей «Патрологии».

17.3.2. Достояние Церкви: жизнь во Христе

Практика жизни, когда на глазах свщмч. Киприана от Церкви отпадали многие ее члены, побудила святого к богословию о самой Церкви. Первым произведением, в котором ярко проступает экклезиологическая позиция святого, стал богословский трактат «О падших», обращенный к конкретным людям.

Различным образом можно отпасть от Церкви, – говорит святой Киприан: отпадают от нее как нераскаявшиеся отступники от Христа, так и возгордившиеся и противопоставившие себя власти епископа исповедники; отпадение возможно, образно выражаясь, и справа, и слева – но результат оказывается один. Вне Церкви нет ее достояния, равно как и отторгаясь от церковного достояния, человек отторгает себя от Церкви – даже страдания за Христа не принадлежат тем, кто вне Церкви, кто противопоставил себя ее соборной полноте, выражаемой в частности в водительстве епископа!

Таковым, чуждым Церкви, оказывается суррогат истинного покаяния – обращение отпадших ко Христу без покаянной дисциплины, мера которой должна быть соразмерна мере падения, без добрых дел, наконец, без совершения покаяния как таинства Церкви, без воли епископа, определяющего характер покаянной епитимьи павшему в каждом конкретном случае.

«Да хотя бы ты нарядилась в заграничные одежды и шелковые платья, – ты нага <…> без украшения Христова ты безобразна. Убирающая свои волосы, перестань, по крайней мере, делать это теперь – в скорбях! <…> Но ты, несчастная, утратила свою душу; умерши духовно, пережила здесь самое себя и, ходя, носишь свой труп! <…> Это и есть большее преступление – согрешить и не каяться!» (О падших, п. 16. Хрестоматия, с. 505);

«Пусть никто себя не обманывает, пусть никто не обольщает себя. Один только Господь помиловать может; Он только один может даровать отпущение грехов, против Него соделанных» (О падших, п. 11. Хрестоматия, с. 501);

«Умоляю вас, возлюбленнейшие братья! Пусть каждый исповедует свой грех, пока согрешивший находится еще в этом мире, пока исповедь его может быть принята, пока удовлетворение и отпущение, при посредстве священников, угодно Господу» (О падших, п. 16. Хрестоматия, с. 505);

«Глубокую рану надобно врачевать прилежно и долго. Покаяние не должно быть менее преступления» (О падших, п. 18. Хрестоматия, с. 508).

Таковым, пребывающим совершенно вне Церкви, оказываются долженствующие следовать за покаянием следующей ступенью церковного единства (сравн. с богословием св. Игнатия Антиохийского) и мир, любовь, общение (кинония) христиан, которыми обольщают возгордившиеся исповедники падших и которыми, соответственно, обольщаются нераскаянные и не принятые в общение епископом падшие. Такой мир есть ложный мир, подобно тому, как и исповедничество гордых есть не что иное как ложное исповедничество. Ложный мир оказывается сомнительным достоянием как принимающих его падших, так и подающих его «исповедников»; он оказывается грехом, большим даже, чем само предательство падших.

«Некоторые <…> по безрассудству своему допускают неосмотрительных к общению, дают им недействительный и ложный мир, пагубный для дающих и нисколько не полезный для принимающих» (О падших, п. 10. Хрестоматия, с. 500);

«Считают миром то, что некоторые в лживых словах предлагают им как мир. Нет – это не мир, но брань. Для чего неправду называть благодеянием? Для чего нечестию придавать название благочестия? Для чего нечестию придавать название благочестия? Для чего, воспрепятствовав покаянному рыданию, притворно вступать в общение с теми, которые постоянно должны рыдать и умолять своего Господа? Для падших это то же, что град для плодов, буря для дерев, моровая язва для стад, ураган для кораблей. Отнимают утешение вечной награды, вырывают с корнем дерево, гибельной речью неприметно увлекают к смертельной заразе, направляют корабль на подводные скалы, чтобы он не вошел в пристань. Не приносит мира это потворство, но уничтожает; не дает оно общения, но служит препятствием к спасению» (О падших, п. 10. Хрестоматия, с. 500);

«Они <…> сами себе присвоили мир, которого никто не дает им» (О падших, п. 17. Хрестоматия, с. 507).

Как покаяние, так и следующий за ним мир внутрицерковный, общение (кинония) церковных членов, являются необходимыми условиями для участия человека в Евхаристии. Следовательно, без всецелого покаяния столь же ложным, фиктивным, вредящим человеку является и участие его в таинстве Евхаристии , венчающем путь человека к единству церковному, единству со Христом. Вместе с покаянием, единством и Евхаристией гордый человек утрачивает и спасение.

«Не ищут выздоровления в терпении и истинного врачевства в удовлетворении. Покаяние изгнано из сердец, изглажено воспоминание о тягчайшем и крайнем беззаконии. Закрываются раны умирающих, и смертельная язва, глубоко внедрившаяся внутри, прикрывается притворным состраданием. Возвращающиеся от жертвенников диавольских, с нечистыми и зараженными гарью руками, приступают к святыне Господней. Отрыгающие идольские яства устами, еще и теперь выдыхающими их беззаконие и пахнущими роковою заразою, принимают Тело Господне, несмотря на то что Божественное Писание воспрещает это» (О падших, п. 10. Хрестоматия, с. 500);

«Прежде чем загладить свои грехи, исповедать свое преступление, очистить совесть Таинством покаяния и возложением руки священнической умилостивить Господа, негодующего и угрожающего за нанесенное Ему оскорбление, – насилуют Тело Его и Кровь и, таким образом, руками и устами грешат теперь против Господа более, нежели тогда, когда отверглись Господа» (О падших, п. 10. Хрестоматия, с. 500);

«Когда одни по безрассудству обещают ложное спасение, а другие тому верят, – отнимается надежда на истинное спасение» (О падших, п. 17. Хрестоматия, с. 507).

В книге «О падших» святой Киприан приводит множество колоритных примеров недостойного причащения людей, отторгнувших себя от Церкви грехом или даже только оскверненных соприкосновением с нечистотой (показателен в этом отношении пример маленькой девочки, принесенной на Причастие после идоложертвенного вкушения; см.: О падших. Гл. 55. Хрестоматия, с. 555). Некоторые из этих случаев заканчивались болезнями и даже смертью; ведь, по слову святого Киприана, «Спасительная благодать по удалении святости обращается в пепел» (О падших, п. 14. Хрестоматия, с. 504).

Подобным образом, вне Церкви оказываются и возгордившиеся исповедники, мнящие, что они способны, вопреки воле епископа (а значит, и Самого Христа), даровать мир падшим. Даже страдания за Христа не принадлежат тем, кто вне Церкви, кто противопоставил себя ее соборной полноте, выражаемой, в частности, в водительстве епископа!

«Не могут ничего противного Евангелию делать те, кто становятся мучениками по Евангелию <…> Не могут от епископов требовать ничего противного велению Божию те, кто сами исполнили веления Божии» (О падших, п. 12–13. Хрестоматия, с. 502);