Флибустьер

— Идите с миром, — сказал он.

Я поспешил к сидящему на лавке испанцу. Хорхе был бледен от кровопотери, но небольшая передышка пошла ему на пользу. Я бросил ему рясу на колени.

— Надевай и уходим, — тихо сказал я.

Прихожане в нашу сторону не смотрели, и я быстро набросил рясу поверх своего костюма, благо, меня она укрывала полностью, с головы и до ног. Хорхе тоже натянул свою, и очень вовремя. Дверь церкви распахнулась, и внутрь, не забывая снимать шляпы и креститься на входе, вошли четверо солдат с сержантом. Они тут же окинули всё цепким взглядом, сержант поспешил к священнику, который уже беседовал с какой-то пожилой почтенной матроной.

— Валим. Сначала ты, жди меня на улице, я сразу за тобой. Постарайся не хромать, — прошептал я ему на ухо.

Испанец кивнул, поднялся, стиснув зубы от боли. Накинул капюшон, медленно пошёл к выходу. Я тоже набросил капюшон, достал подаренные чётки, перебирая их в пальцах, чтобы успокоиться. Помогало слабовато, но, по крайней мере, с ними я выглядел убедительнее.

Хорхе прошёл мимо солдат, которые даже на него и не взглянули, вышел на улицу. Там, скорее всего, тоже есть солдаты, так что расслабляться рано. Но оставлять его одного надолго нельзя. Я поднялся и пошёл тоже. Медленно и неторопливо, как подобает монаху или священнику.

На пути мне попался хмурый сержант, который уходил от священника. Тот, видимо, нас всё-таки не выдал. Похоже, здесь тайна исповеди ещё что-то значит. Сержант уставился на меня с нескрываемым подозрением и даже открыл рот, чтобы что-то сказать, но я его опередил.

— In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen, — гулким басом произнёс я, осеняя его крестным знамением, и он тут же захлопнул рот.

А я повернулся, подметая рясой каменный пол, и отправился на выход. Хорхе ждал меня на крыльце. Я подошёл, тронул его за локоть, испанец обернулся, молча кивнул и мы пошли к набережной, стараясь держаться подальше от прохожих и солдат. Я даже специально перебирал чётки в руках, склонив голову и размышляя шёпотом по-русски, как теперь лучше поступить.

Не в том плане, как добраться до корабля, а в целом. Мне пока лучше вовсе не показываться в Бас-Тере, а вот команда-то ожидала славной попойки и заслуженного отдыха, и в этом я не мог им отказать. Тем более, после того, как расторговался с Гальяно. Будет некрасиво оставлять парней без их доли добычи и святого права её пропить.

Да и поиски Гилберта казались мне теперь не такими прибыльными, как я думал изначально. С другой стороны, от меня зависит жизнь ни в чём не повинного ребёнка, а это я не мог оставить просто так. Похоже, после посещения церкви меня вновь пробило на сентиментальность.

Значит, план простой, мы с Хорхе отсидимся на корабле, пока парни кутят на берегу, с нас не убудет. Может, даже в команду кого-нибудь позовут, люди нам всё равно не помешают. А потом снова в море, во враждебные воды Антигуа. И в этот раз я буду умнее.

Мы дошли до берега без приключений и неожиданных встреч, вот только в порту теперь бродили солдаты, поглядывая на отчаливающие шлюпки и баркасы. Ладно хоть возле наших шлюпок не тёрлись, видя, что парни работают, перетаскивая мешки и ящики. Мы подошли к шлюпке, не обращая внимания на косые взгляды моряков и докеров, и я тронул за плечо Жоржа, который как раз доставал из шлюпки мешок с какао.

— Мир тебе, — произнёс я и приложил палец к губам.

Жорж едва не уронил мешок.

— Кэп? — тихо спросил он. — Это из-за тебя переполох?

— Вези нас на борт, остальное потом, — сказал я. — Потом расскажу.

Глава 40

Заканчивать сделку с итальянцем пришлось отправить Шона, сам я не рискнул возвращаться в город после такого бегства. Вообще, было даже немного удивительно, что еврей вспомнил про меня и затаил такую обиду, что готов был нанимать профессиональных бойцов, чтобы те меня проучили. Определённо, месье Леви заслуживает личного визита к нему. Я бы пощекотал его ножичком, чтоб неповадно было.