Бегущий человек. Худеющий (сборник)

– Еще какие?

– Вообще-то все прибрежные города в летний сезон становятся немного «хонки-тонки». Ну, например, Бар-Харбор. Все, кто слыхал о нем, считают, что Бар-Харбор должен быть городом, что называется, Риц – шик и блеск, солидная роскошь, богачи в «роллс-ройсах».

– А что, он не такой?

– Нет. Скорее Френчмэн-Бэй, но не Бар-Харбор. Зимой это сонный городишко, где самое большое приключение – отправление ежедневного суденышка в десять двадцать пять. Но летом Бар-Харбор – сумасшедший город, вроде Форт-Лодердейла весной: полно народу, всякого жулья и хиппи. Там можно встать на берегу, вдохнуть полной грудью, и словишь кайф, если ветер дует от Бар-Харбора. Главное развлечение до праздника Дня труда – это уличный карнавал. В общем-то, мистер, все городки побережья приблизительно в этом духе, но Бар-Харбор, пожалуй, возглавляет список. Иногда я ездила туда в июле или в августе, просто поболтаться, развлечься. Больше не езжу – возраст уже не тот.

Билли не сдержал улыбки: официантке на вид было года двадцать три. Он дал ей пять долларов, а она пожелала ему приятно провести лето и найти своих друзей. Билли кивнул, но впервые не почувствовал энтузиазма от такой возможности.

– Хотите небольшой совет, мистер?

– Да, – ответил Билли, полагая, что она скажет, с какого места лучше всего начать, хотя это он для себя уже решил.

– Вам надо малость поправиться, – сказала она. – Ешьте «пасту». Моя мама вам то же самое посоветовала бы. Побольше «пасты», и прибавите несколько фунтов веса.

Конверт «манила», открывающийся с торца, полный фотографий и информации об автомашинах, прибыл к Халлеку на третий день в Южный Портлэнд. Он медленно перебрал все снимки, осмотрев каждый. Вот молодой жонглер. Его тоже звали Лемке. Сэмюэл Лемке. Он открыто смотрел в объектив камеры, готовый к развлечениям и дружбе, равно как и к ссоре и гневу. А вот и прекрасная девушка, установившая мишень и стрелявшая в нее из рогатки, когда прибыли полицейские. Да, она была действительно хороша, Халлек не ошибся, когда смотрел на нее издали в парке. Ее звали Анжелина Лемке. Он отложил ее снимок рядом с Сэмюэлом Лемке. Брат и сестра. Внуки Сюзанны Лемке? Правнуки Тадуза Лемке?

Пожилой мужчина, раздававший рекламные листовки, – Ричард Кросскилл. Другие Кросскиллы носили разные имена – тоже семейство. И еще Стэнчфилды, Старберды, еще несколько Лемке. И затем… ближе к концу…

Это он! Глаза в сети морщин были темными и умными. Через голову – платок, повязанный на левой щеке. В потрескавшихся губах – сигарета. Нос – мокрый распахнутый ужас.

Билли смотрел на фотографию как загипнотизированный. Что-то знакомое было в облике старика, какая-то неуловимая связь с чем-то привычным. Потом вспомнил. Тадуз Лемке напомнил ему стариков из рекламного ролика грузин из России, куривших сигареты без фильтра, пивших водку и доживавших до невероятного возраста: сто тридцать лет, сто пятьдесят, даже сто семьдесят.

По глазам Тадуза Лемке виден был древний возраст. В них Билли приметил познания, перед которыми двадцатый век выглядел как тень, и содрогнулся.

В тот вечер он взвесился. Весы показали 137.

Глава восемнадцатая: Поиски

Олд-Оркард-Бич, говорила официантка, это уж самый «хонкитонки» из всех, самый бесшабашный городок. Клерк в регистратуре с этим согласился.

С тем же согласилась и девушка в туристическом бюро в четырех милях дальше по шоссе, хотя не стала употреблять столь неформального выражения. Билли повернул арендованный автомобиль в сторону Олд-Оркард-Бич, находившийся милях в восемнадцати к югу.

Движение стало плотным, машины еле плелись бампер в бампер. На них были в основном канадские номера, а по вместительности многие из них, наверное, могли бы перевезти целую футбольную команду. Большинство людей в машинах и шагавших пешком по обочине были раздеты до минимума, разрешенного законом, иногда – меньше минимума: бикини ниточкой с нашлепкой, плавки-гульфики, много блестевшей обнаженной плоти.

На Билли были надеты джинсы, белая летняя рубашка с открытым воротником и спортивный плащ. Он сидел за рулем в закупоренной машине и потел, хотя кондиционер включил на всю катушку. Он помнил изумленный взгляд гарсона отеля и решил не раздеваться, как прочие, даже если туфли промокнут от стекающего пота.

Миновав пустыри, пару десятков рыбацких будок, где ловили лобстеров, весь медленный поток машин повернул к району летних домиков, стоявших в тесноте бок о бок. Почти раздетые люди сидели перед своими жилищами, что-то ели, читали романы в бумажных переплетах или тупо глазели на сплошной поток автомобилей.