Глава 11
— Восславим Солнце, брат.
— Восславим Солнце.
Массено приложил персты к переносице — и то же сделал другой солнечный монах. Хотя еще не монах, только послушник — его очи по-прежнему пребывали в глазницах. Он приветствовал Массено у входа, с почтением глядя на великосхимника.
Массено не был в монастыре Солнца уже много лет. Большинство солнечных монахов странствуют по всему миру, ибо стезя их требует не быть на одном месте. Постоянно в сей обители пребывают лишь самые старые иноки, коим уже невмоготу путешествовать каждодневно.
Мало кто приходит сюда из пустого любопытства. Монастырь Солнца находится на вершине одинокой горы, и подъем на нее воистину тягостен. Массено восходил по крутым ступеням два дня, а на середине пути провел ночь.
Но теперь он явился к этим вечным стенам и прозревал истинную красоту мироздания. С одной стороны — бескрайняя, колышущаяся ровным ковылем степь, с другой — необъятная синь великого океана.
И над сим простором царило всемогущее солнце.
Идя по залитой светом галерее, Массено приветствовал собратьев по ордену. Послушников и послушниц, только готовящихся принять посвящение. Молодых монахов, уже утративших земное зрение, но еще не обретших Солнечное. И приоров — древних, как сама гора.
Когда Массено оставлял монастырь, архимандритом ордена был отец Риссадель. Но он опочил уже давно, и сейчас солнцеглядами руководит мать Исатэлла. Массено ни разу еще не встречался с ней лично, но слышал только хорошее.
То оказалась женщина достойного вида. В свои восемьдесят семь лет она уже не могла нести свет Солары в миру, но твердой рукой вела к свершениям весь орден. Погрузившись в плетеное кресло, она пребывала на большом балконе без перил — и весь Парифат лежал перед нею.
При появлении Массено архимандритиса не шевельнулась, не повернулась к нему. Слепцам ни к чему устремляться друг к другу лицами. Разомкнув морщинистые губы, мать Исатэлла молвила:
— С возвращением, брат Массено. Сядь и помолись со мной.
Следующие десять минут они молча созерцали гору и простор, подняв точки зрения в заоблачную высь. Их никто не беспокоил, и они никого не беспокоили.
Потом молитва завершилась. Мать Исатэлла вздохнула и велела:
— Говори, брат. Что гнетет тебя?
Массено заговорил не сразу. Слишком многое произошло за последнее время, слишком многое на него навалилось. Но в конце концов он собрался с мыслями и стал излагать все по порядку. Начиная с кажущегося таким далеким дня, когда он вступил в поезд…
Архимандритиса ни разу его не прервала, ни разу не усомнилась в словах солнцегляда. Эта мудрая женщина повидала на своем веку такого, что не могло и присниться простому монаху вроде Массено.
— Я слышала об Антикатисто, — произнесла она, когда его разговор подошел к концу. — Это было воплощенное зло. Сама концентрация того, с чем мы боремся. Скверное дело, если он возродился.
— Очень скверное, — согласился Массено. — Можем ли мы сделать что-то, ваше высокопреподобие?