— Я сказал засунь ей в рот свой галстук.
И… я не поверила своим глазам — Мунх пошел к своей жене, снимая на ходу галстук. Когда он ломая ее сопротивление, прижал женщину к стене я закричала:
— Хватит! Не надо!
Тамерлан обернулся ко мне. Его глаза блестели от удовольствия. Он искренне наслаждался происходящим. И меня это заставляло содрогаться.
— Хватит. Прошу! Пожалуйста. Пусть они уйдут.
Я не ожидала, но Хан вдруг рявкнул:
— Пошли вон обе. Вы мне действуете на нервы. Отправляйтесь на улицу или на свою половину. Завтра в этом доме будут иные законы.
— Отец еще жив! — тихо сказала Цэцег.
— Мне это не помешает вышвырнуть вас обеих к такой-то матери. Теперь я здесь хозяин!
— Сначала выполни условия!
— Считай они уже выполнены! — и клацнул на нее зубами так что она подпрыгнула и шарахнулась в сторону. — Брысь пока здесь не начал ползать уже твой муж и лизать мне зад!
Сестры Дугур-Намаевы выскочили с балкона вместе с мужем Оуюн, а Хан оставил мои плечи и отошел к перилам. Мое сердце тревожно билось. Сцена, свидетелем которой я стала была настолько отвратительной, что я до сих пор дрожала.
— Смело — напасть на змей у них же в гнезде.
— Я не боюсь змей.
Резко обернулся ко мне и без того узкие глаза сузились еще больше.
— А кого боишься? Меня?
Дернул за руку к себе.
— Да. Вас боюсь.
Уголок его рта слегка дернулся вверх. Жуткое подобие улыбки. Иногда мне казалось, что этот человек не умеет улыбаться.
— Люблю твою откровенность. Только до сих пор не понял это недостаток или достоинство.