— Ты мог заказать себе шлюху после церемонии обручения. Зачем было тащить ее сюда?
Когда я поняла, что старик имеет ввиду меня я захлебнулась воздухом, а Хан сдавил мою руку сильнее.
— Обручения? Ты опоздал, дед. Разве я не обещал тебе привести сюда свою жену? Познакомься — это Ангаахай. Моя женщина и называя ее шлюхой ты оскорбляешь свою венценосную фамилию.
Пальцы старика сдавили бокал, тот треснул на мелкие осколки, и он отшвырнул его в сторону. Сзади послышался сдавленный стон. И быстрые удаляющиеся шаги.
— Жаргал, Жаргаааал, — кричал кто-то. Я обернулась и увидела, как брюнетка бежит в сторону ворот, придерживая собаку под рукой, а за ней следом две женщины.
— Батыр! — рявкнул кто-то и я тут же обернулась в другую сторону. Пожилой мужчина, стоявший рядом с брюнеткой с яростью смотрел то на Хана, то на старика. — Я тебе не прощу этого унижения! Ноги нашей не будет в твоем доме! И о сделке забудь!
Развернулся и стуча тростью последовал за девушкой с ее свитой. Но старику, казалось было глубоко плевать на них обоих, он смотрел на Хана и его левый глаз слегка подергивался.
— Значит это твой выбор? Русская шалава?
— Не смей называть так мою жену, дед. Ты хотел, чтоб я женился — я это сделал. В своей дарственной ты забыл уточнить на ком.
Дед какое-то время смотрел исподлобья, а потом расхохотался. Он смеялся так взахлеб, что закашлялся и ему немедленно подали платок, который окрасился кровавыми пятнами.
— Ты стоишь того, чтоб у тебя была именно такая… — кивнул в мою сторону, — ничего другого ты не заслужил.
Я с трудом сдерживалась, чтобы не плюнуть этому сморчку в лицо, но меня сдерживала сильная рука Хана, продолжающая сжимать мои пальцы.
— Все же намного лучше той бля****и, которую подсунул мне ты. Продолжай праздник, дед. Я исполнил твою волю. И хочу, чтоб ты исполнил то, что обещал…
Старик поднял голову и посмотрел на Хана таким же страшным взглядом как и у внука. Два мрака скрестившихся в ударе. Я даже услышала раскаты грома.
— Батыр Дугур-Намаев никогда не нарушает данное им слово. Все здесь принадлежит теперь тебе.
— Ппаааааа! — закричала женщина лет сорока пяти, в темно-зеленом наряде с покрытой головой, — Кааак? Каааак же так? Ты же говорил… ты же не можешь… Он брата… он же…
— Замолчи! Такова моя воля! Смирись!
Не глядя на нее ответил старик и протянул руку за новой порцией виски. Залпом выпил и в его пальцы вложили сигарету с мундштуком.
— Тебе нельзя, папа, — другая женщина, помоложе, схватила старика за руку, но он отпихнул ее в сторону.
— Поди прочь. Какая разница. Все равно скоро сдохну.