– А в чем дело? – спросил брат.
Линдси молчала несколько секунд, обдумывая ответ.
– Думаю, что Маргарет безумно стыдно за то, что она ни хрена никогда и пальцем не пошевелила, – произнесла сестра.
– Ну да, похоже, она целиком в своем, – осторожно заметил Джон.
–
Линдси вышла на веранду и обнялась с Майклом и Марком. Они поговорили о том, кто получил приглашения на церемонию, и продержится ли ясная погода достаточно долго перед ожидающимся дождем. Потом они пустились в воспоминания о знаменитой поездке через всю страну на Всемирную выставку 1964 года в Нью-Йорке. Закрепленные на крыше машины чемоданы слетели – отец неправильно рассчитал высоту заезда в придорожный ресторан, и их пришлось втискивать в салон, и без этого набитый детьми и птицами.
– А еще же была гроза в Кентукки, и он съехал с трассы, да? – спросил Марк.
– Ага, – ответил Джон. – Тогда камень вылетел из-под автобуса и попал в наш пикап. Пришлось тащить его в мастерскую при автомагазине. А там механик нашел в роторе распределителя гайку. Папа ее туда уронил.
– Дождь помню, остальное – нет, – сказал Майкл.
– Не помнишь, как булыжник в наш пикап влетел? – уточнил Марк. Все улыбались.
– Интересно, а соколов еще хоть кто-то держит? Каждый раз, когда людям об этом говорю, они такие: «Чего-чего?» – сказала Линдси.
– А я вот пассажирам своим всегда рассказываю, – поделился Марк.
Неожиданно Джон посерьезнел и обратился к Линдси:
– А на случай дождя какой план?
– Зонты, – ответила Линдси. – Кстати, Джон, если будет дождь, ты сможешь сыграть нам в ресторане.
– Там электронные клавиши. Совсем не то, – ответил Джон.
Линдси улыбнулась и показала в сторону дома, где у Мими все еще хранился рояль.
– Попробую уговорить их вытащить рояль из подвала и прикатить на ту лужайку.
Все снова рассмеялись.
Дональд сидел в одиночестве в гостиной, отдельно от всех остальных, и любезно отвечал улыбкой на улыбки проходящих мимо людей. Так получилось, что как раз сегодня ему исполнилось семьдесят два года, и Линдси попросила Дебби обрадовать его по этому поводу тортом. Но Дональд держался особняком и в основном молчал, пока его не спросили, была ли у него возможность проститься с матерью.