Фогг вернулся в каюту первого помощника и снова осмотрелся. По правому борту он заметил небольшую подставку с крошечным флаконом, наполненным маслом, которым, как предположил Фогг, смазывали швейную машинку. Флакон располагался вертикально. Если бы в последнее время случился сильный шторм, он упал бы на палубу. Кровать оставалась сухой, вода не причинила ей никакого вреда. Фогг заглянул под кровать и вытащил корабельный флаг и флаг владельца судна с инициалами «У.Т.». Причем буква «У» была нашита. Там же под кроватью он обнаружил пару крепких матросских сапог. Вероятно, их хранили здесь на случай плохой погоды, но так и не использовали. В каюте была тумбочка с двумя ящиками. В одном оказались куски железа и целые, неповрежденные стеклянные панели. В нижнем ящике – песочные часы, а также новый ручной лаг, но без лаглиня.
Следующая и последняя каюта принадлежала капитану. Фогг сомневался, что в ней мог скрываться матрос. Если бы ему удалось туда проникнуть, он наверняка бы уже выдал свое присутствие. Однако Фогг вошел медленно и сразу же прижался к стене. В каюте был иллюминатор, через который матрос мог выстрелить, если бы ему удалось забраться на крышу.
Посередине каюты около ширмы стояла фисгармония. Рядом лежали книги, преимущественно религиозного содержания, если судить по их названиям.
На полу валялся опрокинутый высокий детский стульчик, около него – сундучок с лекарствами в склянках. На столе – компас без картушки. Ручная швейная машинка в чехле была прикреплена к переборке.
Под кроватью Фогг нашел саблю в ножнах. Он вытащил ее, решив, что оружие может ему пригодиться. Сабля была похожа на итальянскую и, возможно, принадлежала офицеру.
По левому борту каюты находился гальюн. Фогг заглянул внутрь, очень осторожно, ведь матрос мог притаиться там в засаде. Около двери лежал мокрый мешок. Он выглядел так, словно промок под дождем или на него просочилась вода из наполовину прикрытого иллюминатора на противоположной стене.
Движимый любопытством, Фогг зашел внутрь. Он раскрыл мешок и обнаружил в нем насквозь промокшую женскую одежду. Значит, капитана сопровождали его жена и маленький ребенок. По правому борту находилось два иллюминатора, они также были прикрыты кусками парусины.
Фогг не нашел никаких признаков затаившегося врага. Входа с кормовой части корабля в каюту здесь тоже не было.
Фогг вернулся на палубу, сообщив предварительно пароль. Паспарту сказал, что матрос несколько раз выглядывал из-за угла, после чего снова прятался. Фогг обрисовал картину увиденного в каюте капитана. Он отдал Паспарту револьвер со словами:
– Задержите этого человека здесь. Я пойду посмотрю, как там Немо, и обследую нос корабля.
Держа в руках саблю, он двинулся вдоль правого борта, очень медленно, хорошо осознавая, что мог стать прекрасной мишенью для матроса, однако считал, что тому вряд ли удастся его застрелить. Ветер и качка помешали бы ему прицелиться из револьвера достаточно точно, чтобы поразить цель. Очевидно, матрос, даже если ему и удалось увидеть Фогга, подумал точно так же. Ни одного выстрела не прозвучало.
Приблизившись к баку, Фогг перебежал к левому борту и заглянул за угол. Немо исчез.
Разорванные куски простыни говорили об огромной силе Немо. Он смог порвать их одним лишь напряжением мускулов. Его сапоги лежали рядом с обрывками простыней.
Прежде чем вернуться к правому борту, Фогг обернулся и посмотрел налево. Неподвижная фигура Немо застыла на палубе. Хитрец ждал, пока Фогг скроется из виду, он знал, что Паспарту следит за матросом и повернулся к Фоггу спиной.
Фогг развернулся, надеясь, что Немо не успеет далеко уйти. Но ошибся. Босиком Немо двигался стремительно и бесшумно, словно тигр. От француза его отделяло каких-нибудь десять футов.
Фогг закричал первый раз за много лет и бросился к ним. Паспарту, все еще наполовину оглохший, не услышал его. Немо ударил его по затылку левым кулаком. Француз врезался в стену надстройки и рухнул на палубу, а Немо подобрал револьвер. Ухмыляясь, он повернулся к Фоггу. Несмотря на его торжествующий вид, он был бледен, кровь стекала у него по правой руке и капала с ладони. Судя по всему, правая рука была недееспособна, так как, будучи правшой, он держал револьвер в левой.
Фогг развернулся и бросился к баку. Если Немо и стрелял в него, он не слышал звуков выстрелов, но одна мысль об этом заставляла Фогга бежать в два раза быстрее. Он обогнул бак и оказался на носу корабля. Укрывшись от двух врагов, он замер, тяжело дыша. Теперь события неожиданно обернулись в пользу Немо. Паспарту был выведен из строя, возможно, навсегда, а у Немо и матроса оказалось по револьверу.
Убедившись, что Паспарту не повторит трюк Немо, те двое двинулись к носу. Один шел вдоль левого борта, другой – вдоль правого. Они постепенно приближались к тому месту, где стоял Фогг. Он мог атаковать одного из врагов саблей, но другой сразу бы пришел ему на помощь. Стреляя в упор, они точно не промахнутся.
Бак имел площадь примерно в тринадцать квадратных футов и возвышался на шесть футов над палубой. Внутри, скорее всего, находился кубрик, камбуз и, возможно, каюта второго помощника капитана. Это место могло послужить отличным укрытием. Или, по крайней мере, неплохим.
Фогг посмотрел наверх. Он все еще мог забраться по одной из веревочных лестниц, которые образовывали выбленочные тросы, веревки, натянутые поперечно между двумя вантами – канатами, которые использовались для боковой поддержки мачт. Если он поднимется наверх, то сможет выиграть немного времени. А перебравшись после этого на реи, заставит врагов задействовать обе руки, чтобы подобраться к нему достаточно близко и не тратить пули впустую. Возможно, в этот момент он сможет напасть на них с саблей. Если бы Фогг был акробатом, как Паспарту, он поднялся бы по фок-мачте до среднего треугольного паруса и по его канату перебрался на грот-мачту. Затем оставалось только быстро спуститься вниз, пока те двое будут еще наверху, и, встав за штурвал, изменить курс корабля. Если повернуть штурвал достаточно резко, оба капеллеанина сорвутся в море.