– Не берите в голову, – сказал Саймон. – Я вовсе не требую, чтобы при всей вашей мудрости, вы были само совершенство.
– Что верно, то верно, – ответил Мофейслоп. – Мудрость и состоит в знании того, когда этого совершенства следует избегать.
Пока Саймон размышлял над этими словами, ему было предложено сесть в большое, туго набитое травой кресло рядом с подзорной трубой. Что он и сделал. Сердце тотчас гулко забилось в груди. Он знал: вожделенный день настал. Это тот самый момент. Сейчас Мофейслоп откроет ему Истину.
Одиомзвак куда-то исчез, а мудрец, заложив руки за спину и резко махая хвостом, расхаживал взад-вперед. Его мантия колыхалась на ветру. Вскоре слуга появился снова, с бутылкой вина в руках. Мофейслоп остановился и воскликнул:
– А!
Из чего Саймон понял, что это редкое событие. Вместо вонючей и забористой луковичной бормотухи Одиомзвак принес медовое вино, сделанное из меда живших на лугу пчел. Он поставил бутылку на стол, и рядом с ней – три бокала.
– Животных лучше отвести вниз. Не хочу, чтобы нам мешали, – сказал Мофейслоп.
Горбатый слуга заковылял к Афине, устроившейся на спинке кресла позади Саймона. Однако сова не далась Одиомзваку в руки, а с криком взлетела и устремилась ввысь. Она кругами взлетала все выше и выше, пока, наконец, не пропала из вида.
– Они как будто что-то чувствуют, – смущенно пояснил Саймон. Так оно и было. Анубис забился под кресло и глухо рычал.
– Да, животные весьма чувствительны, – согласился мудрец. – То, чего не хватает их разуму, они восполняют тонкой психикой. Они чувствуют, что ты вот-вот станешь совершенно другим человеком. И они не уверены, понравится им это или нет. Таков эффект Истины.
– Я сам отведу его вниз, – предложил Саймон. Но когда он поднялся и подошел к Анубису, пес выскочил из-под стола и спрятался за дымоходом.
– Ладно, не стоит утруждаться, – сказал Мофейслоп и махнул рукой. – Я просто не хотел, чтобы тебя что-то отвлекало. Вдруг сова накакала бы тебе на плечо или пес начал бы лаять? Ведь ход твоих мыслей должен идти строго по графику.
Одиомзвак снова отправился вниз. Мудрец посмотрел в подзорную трубу и усмехнулся.
– Сюда движется очередная партия искателей Истины, – сказал он, выпрямляя спину. – Я наблюдаю за ними уже три дня. Двое мужчин и одна на редкость толстая женщина. Боюсь, что пока она доберется сюда, она сильно похудеет. Дорога к Истине длинна и тяжела.
– И много у вас бывает таких посетителей?
– Примерно семьдесят за год, – ответил Мофейслоп. – В среднем по трое каждые две надели. Больше и не нужно. Так они не превращаются в обузу, да и с мелкими партиями проще иметь дело.
– Меня удивляет, как кто-то добирается сюда, – заметил Саймон, – принимая во внимание горы и лес, диких зверей и дикарей.
– Вот и удивляйся, – ответил мудрец. – Сегодня я тоже удивлен. Это первая женщина за десяток лет. Женщины не приходят сюда в поисках Истины. Мне порой кажется, будто она им известна. Кроме того, даже те женщины, которых посещают сомнения, вряд ли рискнут пройти через Йетгульский лес, чтобы расспросить о ней мужчину. Они знают, что большинство мужчин – это жалкие создания, не слишком умные, несмотря на все их успехи в науке, технике и искусствах.
– Вы – единственное исключение. Я верно понял? – спросил Саймон.
– Верно, – ответил мудрец. – Но сегодня тебя ждет ряд сюрпризов.