– Надеюсь, мне хватит мужества посмотреть им в лицо, – ответил Саймон. – Я знаю, что по сути дела я такой же, как все. Я много говорю о том, что хочу познать Истину, что я ищу ее, но не уверен, что, столкнувшись с ней лицом к лицу, я не захочу сбежать.
– Другие тоже пытались сбежать, – сказал Мофейслоп и расправил плечи. – Возможно, ты задавался вопросом, почему я полностью отгородился от мира. Почему заставляю людей проделывать столь нелегкий путь? Что ж, будь он легче, мне бы не было житья от искателей Истины. Они бы денно и нощно требовали от меня поделиться ею. Я не слишком жалую людей в общей их массе и редко кого люблю индивидуально. Но здесь я так одинок, что всегда рад гостю. Одиомзвак, как ты наверняка заметил, не слишком интересный собеседник. Кроме того, теми, кто дошел сюда, движет отнюдь не праздное любопытство. Они по-настоящему желают меня видеть. Поэтому, с одной стороны, у меня есть масса времени на размышления, с другой – тут бывают гости, которых хватает, чтобы удовлетворить мою жажду общения с людьми. Я здесь хозяин. Полный хозяин. Правительство меня не беспокоит.
Саймон открыл было рот, чтобы ответить, как вдруг почувствовал позади себя запах давно не мытого тела Одиомзвака и обернулся через плечо. Раздался щелчок. Саймон вскрикнул и попробовал вырваться. Где-то рядом – вернее, где-то далеко – испуганно залаял Анубис.
Из подлокотников кресла выскочили стальные наручники и сковали Саймону запястья.
– Итак, сукин сын, ты видел, как я сосал собственный хвост! – вскричал Мофейслоп.
– Я никому не скажу! – крикнул в ответ Саймон. – Какая мне разница? Я лишь хочу познать Истину!
– Ты никому не скажешь, – злобно ответил мудрец. – Это точно. В принципе, невелика разница, видел ты меня за этим занятием или нет. Но не переживай. Ты услышишь Истину.
Одиомзвак подошел к креслу сзади, неся несколько острых ножей различной ширины и длины. Одного их вида было достаточно, чтобы Саймон намочил штаны, но то, как Одиомзвак пускал слюни и облизывал губы, гарантировало это на все сто.
– О, нас ждет воистину редкий пир, – пробормотал Одиомзвак. – Мы еще ни разу не пробовали землянина.
– Не просто редкий, – поправил его Мофейслоп. – Уникальный! Советую тебе почаще заглядывать в словарь, мой дорогой Одиомзвак.
– Какая разница? – огрызнулся тот.
– Огромная! – укоризненно ответил мудрец. – Запомни, не редкий, а уникальный. Мы ведь с тобой не варвары.
– Я бы с этим не согласился, – произнес Саймон.
– Это потому, что ты ослеплен излишними эмоциями, – ответил Мофейслоп. – Ты еще не достиг спокойной объективности истинного философа.
Мофейслоп жестом велел слуге положить ножи на стол, а сам сел в кресло напротив Саймона и сложил домиком кончики пальцев. Обычно такое положение рук сравнивают с церковным шпилем. Саймону оно напомнило разверстую пасть акулы.
– Надеюсь, ты не мерзкий атеист? – спросил Мофейслоп.
– Что? – удивился Саймон и поспешил добавить: – Нет, конечно.
– Отлично, – сказал Мофейслоп. – Я съел их в огромном количестве, и у всех до единого был крайне неприятный вкус. Дело в том, что наши взгляды определяют химический состав тела. Или ты этого не знал? Ну, вот, теперь знаешь. И я рад, что, хотя ты и куришь, но не злоупотребляешь курением. Надеюсь, ты заметил легкий привкус табака в рагу, которое ты ел в первый день. Это был твой предшественник – заядлый курильщик, но, к моему великому облегчению, не атеист. Иначе он был бы совершенно несъедобным.
– Меня сейчас вырвет, – сказал Саймон.
– О, это обычная реакция, – весело отозвался Мофейслоп. – Но вряд ли у тебя это получится. Я постарался сделать так, чтобы к тому моменту, когда ты узришь Истину, пища в твоем желудке переварилась полностью.