Воевода спросил их о том, чем занимались, что на сегодня им было задано. Амор отвечал на это в нескольких ясных словах, из которых Гжесь мог сделать вывод, что учёба едва начиналась. Не долго их продержав, воевода показал, что могут уйти. Мальчики, каким-то подозрительным взглядом смерив сидящего клирика и поздоровавшись с ним, поцеловали снова руку отцу и вышли.
Только за дверью послышался свободный и живой, поспешный шёпот убегающих ребят.
– Я хотел, чтобы вы их видели, – сказал воевода. – Сильные, здоровые и не избалованные, но заранее я их не велел слишком много учить, дабы могли сперва подрости и окрепнуть. Теперь уже им и скамья, и сидение над таблицей не повредит.
Постучали в дверь. Воевода встал, обращаясь к бакалавру:
– Подумайте, – сказал воевода, – завтра или послезавтра дадите мне ответ. Не хочу, чтобы вы, не подумав, приняли обязанность, а я желаю, чтобы она была вам приятна, а то, что в моих силах для услаждения её, я сделаю.
Это будет неволя, – добавил он с улыбкой, – но кто же, и когда человек свободен? И короли этим похвалиться не могут, потому что и их обязанность в железных оковах держит.
Грегор поклонился, обещая скоро дать ответ, и как пьяный вышел из воеводинского двора.
Спеша оттуда к Бальцерам, он так был погружён в себя, что не видел людей, и что делалось около него, не знал. Лена, сидя у окна, ждала его, а он был так погружён в мысли, что прошёл мимо дома и она должна была позвать его… только тогда он опомнился.
Она вышла к нему на порог.
– Ты несёшь какое-то тяжкое бремя! – сказала она.
– В самом деле, и такое, которое я не мог ожидать, – ответил Гжесь, падая на лавку.
Тут он начал рассказывать о своём разговоре с воеводой, который Фрончкова не дала ему закончить, хлопая в ладоши и зовя отца, мужа и мать с воодушевлением, в какое её привела новость о милости пана воеводы.
Гжесь стоял несколько удивлённый, потому что это ему больше бременем казалось, чем благодеянием, но Лена думала по-своему.
– Что тут думать? Что решать? – воскликнула она. – Эта первая ступень, чтобы подняться наверх. Ты не знаешь, что дети воеводы каждый день ходят в замок, дабы развлечь королевичей. Достаточно, чтобы ты переступил эти пороги, а там, как всюду, о тебе узнают. Ты бы отбросил ради жалкого бакалаврства судьбу, какая тебе уготована?
Кто знает, не станет ли учитель воеводичей бакалавром королевичей? А король старый! А королева умная пани, а старшему Владиславу уже обеспечили корону. Смотри, что тебе отворяется, разве можешь ты колебаться принять счастье, которое жареным голубем падает тебе в рот.
Грегор стоял ещё в задумчивости, когда неугомонная женщина, ударив его по плечу, смеясь, поздравляя, велела наливать мужу кубок вина.
– Выпьем за здоровье, не знаю, будущего канцеляриста или…
Бальцеры, Фрончек обнимали его, словно дело уже было решённым, а Лена и слышать не хотела о дальнейших рассуждениях.
– Завтра пойдёшь благодарить воеводу и выберешься из коллегии. Счастливого пути, потому не сомневаюсь, что он будет счастливым.
Быть может, Стременчик и без этого женского уговора принял бы предложение воеводы, однако, верно то, что пророчила ему Лена, произвело на него впечатление и склонило чашу весов.