Белого князя было не узнать, его охватило чуть ли не безумие, он вроде бы уже думал захватить не Гневковское княжество, а всю Великопольшу. Он чувствовал себя героем, приписывая себе то, что было удивительным стечением обстоятельств.
Бусько, который ходил за ним и всматривался в его глаза, спрашивая себя, скоро ли он изменится и какой выходкой окончится дело; он начинал думать, что удача может сделать его постоянным.
Поскольку в замке во всём нашли достаток, распоряжались, не думая о завтрашнем дне. Люди, прибывшие с Белым, хозяйничали, обыскивали каморки, извлекали запасы, выкатывали бочки, хватали лучшие доспехи.
Шашор, который не без причины отчасти себе приписывал захват Золоторыи, и был им подстёгнут на какие-нибудь новые предприятия, ходил по двору, грызя пальцы. Этого ему было не достаточно. Он видел уже себя в будущем начальным вождём князя… комендантом замка, кто знает, каким-нибудь сановником нового владыки. Он хотел дать ещё больше доказательств своей хитрости и остроумия.
Князь только что снял шишак, расстегнулся и собирался немного отдохнуть и подумать, что ему делать дальше и где ему самому разместиться со двором и силой, когда на пороге, покручивая усы, с надменным выражением лица показался Шашор.
– Милостивый князь, – произнёс он, – когда вам сопутствует удача, нужно пользоваться, жаль времени. Позже люди укрепятся, будет труднее завоёвывать замки.
Когда Белый встал, его лицо прояснилось.
– Что ты думаешь? – спросил он.
– Мы бы сейчас с этой силой могли отправиться на Шарлей; и тот бы нам сдался.
– Ты полагаешь? – несмело поглядывая на него, прошептал князь.
– Ей-Богу, раз мы взяли Золоторыю, Шарлей захватим.
– Каким образом?
Шашор пощипывал усы.
– Я найду способ, – сказал он. – Пока кони отдохнут и поедят, я толкну такого человека, в котором уверен, чтобы он устроил переполох в Шарлее и объявил им, что мы взяли Золоторыю. Они испугаются. Хотя бы пришлось осадить Шарлей, он не такой сильный… гарнизон маленький… Сдадутся.
На лице Белого одновременно с радостью рисовался некоторый страх, он боялся потерять то, что уже держал, из излишней смелости. Колебался.
– А если у нас не получится? – сказал он нерешительно. – Попытаться и уйти со стыдом – хуже, чем не рваться.
– Но мы возьмём Шарлей, если только быстро на него бросимся, – горячо вставил Шашор. – Не может быть, чтобы они не испугались. Только времени нельзя терять.
Белый ещё колебался, но Шашор дрожал и кипел от нетерпения.
– Не откладывайте, ваша милость… послезавтра будет слишком поздно. Куй железо, пока горячо. Мы возьмём Шарлей…
Белый не мог ещё выговорить решительного слова, когда присутствующий при разговоре Ласота, тронутый и заражённый смелостью Шашора, крикнул: