Воспитанник старого Ромлика, его заместитель и правая рука, молодой Лукаш Гоздавчик, во всём ему подражал. Ему Ромлик сдал замок на приближающуюся Пасху; его же брат пригласил в Подгорек, отдалённый от Золоторыи не более чем на полутора мили.
Староста когда-то был женат, но жену потерял в молодости, детей не было, и очень любил семью брата, которая заменяла ему собственную. Сказать по правде, в такой поездке в деревню он скучал по стенам замка, по своим людям и повседневным занятиям, но бездельничать у брата не мог, его хозяйство брал под свои приказы и старался привить батракам воинскую дисциплину.
Он утверждал, что в деревнях не иначе всё должно было идти, только так, как в лагере и крепости. Брат Янко предоставил ему там распоряжаться, как хотел. У него был более послушный характер, он больше предпочитал весёлое общество и шляхетскую болтовню за кубками, чем чрезмерную суету по хозяйству.
Сказать по правде, в деревнях тогда особенно было нечего делать. Поля очень мало засеивали, крестьяне давали с ланов готовый оброк зерна для двора, землевладелец торговал конями, разводил скот, овец держал для ткани, в конце концов извлекал выгоду из бортей и охоты.
Не многие из менее богатых, но предприимчивых принимались за землю своими руками. Только размножившиеся и очень бедные первые, подражая кметам, начинали возделывать свою землю, а этих потом более богатые брали себе в пример.
Землевладелец, более богатый рыцарь, служил во время войны и извлекал выгоду из добычи и жалованья. Янко особенно любил лошадей и постоянно крутился возле конюшни, заботясь о них. Дом в Подгорках был открыт и гостеприимен; хозяин очень любил посмеяться и слушать весёлый говор.
Землевладельцы побогаче, которых уже в то время достаточно наплодилось, так называемые простые паноши, охотно к нему съезжались, потому что кормил их, хоть не изысканно, но щедро. Почти целый день у него ели и напитки не сходили со столов.
Жена, подстраиваясь к его привычкам, следила, чтобы всего хватало. Она и её старшая дочка, которая вышла замуж и вскоре потеряла мужа, а, овдовев, вернулась к родителям, – были так же гостеприимны, как Янко. Дом был похож на вечно открытый постоялый двор, и хотя имение было не очень большое, недостатка ни в чём не было.
Старый Ромлик уже несколько дней гостил у брата, хотя праздники прошли; начинал беспокоиться о покинутой Золоторые. Хотя он был уверен в своём Лукаше, не доверял его бдительности, подозревая, что с некоторого времени он охотно вечерами бегал к красивой мещаночке. Хотел застать его врасплох, но брат не пускал. Они в шутку ссорились друг с другом. В конце концов Янко спрятал коней Ромлика, спрятал сёдла и поклялся, что не даст ему уехать до окончания праздников.
В тот вечер, вопреки традиции, в Подгорках никого из гостей не было, потому что у каждого перед праздниками были дела дома. Досыта наговорившись, два брата с петухами пошли спать. Правда, и вставали они также, когда пели вторые петухи на рассвете.
Ромлик спал в отдельном амбаре на дворе, душной комнаты не выносил, потому что привык к свежему воздуху в лагерях. Как это в то время по-старинке было почти везде, на ночь никаких дверей не запирали, днём также, хотя все выходили из дома, вешать замки и заботиться о запирающих устройствах было позором. Нападения случались, но кражи – никогда.
Ромлик, у которого был очень чуткий сон, проснулся, лёжа на своём сене, накрытый только епанчёй; ему показалось, что слышал какой-то топот, а потом тихий шёпот во дворе, который переходил в более громкий говор. Он не мог понять, что могло приключиться в таком тихом доме, навострил уши – потому что до него доходили всё более отчётливые крики. Он узнал уже голос брата и причитания женщины.
А поскольку он никогда не спал без меча, ибо таков был обычай землевладельца, что его клали рядом с кроватью, он вскочил с постели, взял корд и выбежал из амбара.
Двор был полон всадников и пеших людей, которые уже вторглись во двор. Явное ночное нападение.
Один Ромлик против этой группы ничего сделать не мог, но, не рассуждая, он прямо бросился на людей, которые ломились в дом.
Ночь была тёмной; противники так не увидели бы его и не узнали, если бы в это мгновение один из них из хаты, где спала челядь, не вынес на двор зажжённую головешку.
Как раз в это время Ромлик с обнажённым кордом подбежал к порогу, желая проложить себе дорогу для защиты брата. Шашор, который стоял у двери, заметил его, признал и тут же бросился на него. Следуя его примеру, другие окружили старика, прижали, у того не было времени защищаться, подбежал кто-то сзади и вырвал у него меч; вся группа его окружила, повалили на землю и один из слуг, у которого были на ремне верёвки, сразу начал его связывать, заломив ему назад руки.
В мгновение ока взяли его на плечи, бросили на коня и прикрепили к нему. Нападавшие отошли от усадьбы, стали садиться на коней, поместили пленника между собой и поспешно сбежали из Подгорки.
Внезапно проснувшийся, едва пришедший в себя Янко в одной рубашке выбежал из дома, когда уже никого не было… и услышал только цокот копыт уходящих и шум голосов.
Что делалось с Ромликом, который ни причины, ни цели этого нападения понять не мог и как оскорблённый солдат впал в ярость, описать невозможно. Личных врагов у него не было, повода для мести никому не дал, думал, что его, пожалуй, схватили по ошибке, приняв за кого-нибудь другого; он начал громко кричать, что он староста Ромлик и что суровая кара ждёт тех, кто посмеет его тронуть.