— Работы у вас, Павла Васильевна, и вправду невпроворот.
— А то как же! И огород на мне. С одной картошкой сколько возни, а я еще помидоры развожу, огурцы… Едва запахнет весной, — вот, как нынче, — так меня и тянет к земле, в огород, будто вся моя радость там.
— Это прекрасно, Павла Васильевна, — поддержала девушка. — Я и сама люблю копаться на грядках, хотя в городе родилась и живу. А вы из деревни родом?
— Конечно, с малых лет на земле.
— А ведь если бы вы и теперь жили в деревне, может быть, стали знатным полеводом, знаменитостью? — обронила Света неожиданно возникшую мысль.
— Да ну, не смейся, девка, — хозяйка махнула рукой. И добавила раздумчиво: — Работы-то, правда, я никогда не чуралась…
Она вздохнула, потом ласково улыбнулась — словно со вздохом отмела нахлынувшую тревогу, продолжила благодушно:
— Мы, Светлана Николаевна, и в городе не хуже других живем.
— Ну, это понятно. Все-таки в городе и кино, и театр, и музей…
— По театрам-то мы не больно бегаем, я уж и запамятовала, когда хозяин наш водил меня туда… Зато телевизор смотрю, когда свободная минутка случится. А многих артистов, даже не глядя, по голосам узнаю… — Она вдруг осеклась, насторожилась. — Все-то я тебе выболтала, чего есть и чего нет… извини уж бабу… мужики наши со мною не больно речисты, а бывает, так хочется поговорить с добрым человеком! — помолчала, глаза ее заскорбели, и она, запинаясь, заговорила о том, что томило душу с первой минуты, да не хватало смелости задать вопрос: — Светлана Николаевна, что же случилось с Валеркой-то нашим? Что он натворил?
«Вот ведь каково материнское сердце! — с острой жалостью подумала Светлана. — Изболелось, настрадалось в тревоге за сына… а тот, наверно, и не вспомнил о ней, идя на лихое дело… Что ей ответить?»
— Сама целый день хожу в растерянности, — сказала Светлана. — Не могу осмыслить происшедшего.
— Чего ему не хватает? — жаловалась несчастная женщина. — Ничего не жалеем, лишь бы одет был не хуже других, сыт, ухожен… и деньги карманные всегда имеет… а вот поди ж ты… Срам-то какой на нашу голову!
— Кроме Валерия детей у вас нет?
— Нету. Когда избу эту поднимали, я, аккурат, тяжелая была — и надорвалась… с тех пор не случалось больше… Ну вот, наконец, хозяин идет…
Пантелеймон Михайлович нес туго набитую хозяйственную сумку. Когда увидел Свету, расплылся в улыбке:
— О, вы уже здесь, Светлана Николаевна? Давно ждете? Извините, пожалуйста… Что ж ты не пригласишь человека в дом, морозишь тут, во дворе?! Прошу, прошу… А отпрыск наш еще не являлся? Когда нужен, его днем с огнем не сыщешь…
Светлану провели в комнату, увешанную и устланную пестрыми коврами. Цветной телевизор, дорогая мебель. На стене две увеличенные фотографии в рамках: миловидная девушка и парень — супруги Кызродевы в молодости. «Никакого сходства с теперешними лицами, — даже удивилась Светлана. — Куда что девается?»
Хозяева удалились, хлопотали на кухне. Светлана понимала, что готовящееся застолье явно излишне, но и уйти сразу, не дождавшись Валерия, значило еще больше испугать и без того близких к отчаянью родителей.
Из открытой двери доносились приглушенные голоса:
ebooksa