— Как знать… — вздохнула Светлана. — По-моему, он очень эгоистичен и слишком ожесточен. Но почему?
Пантелеймон Михайлович, склонив голову, постукивал донышком чашки о блюдце.
— Строгости мало, — буркнул он. — Строгость нужна! Вот, помню…
Но он тотчас умолк, догадавшись, что в данный момент слова о памятной строгости могут обернуться против его сына, перечеркнут весь этот разговор, близкий уже к благополучному концу.
— Вот вы слово такое сказали — «ожесточен», — продолжила свою тихую речь Павла Васильевна. — Верно, очень верно, Светлана Николаевна… может быть, в этом и есть главное-то… Коль вокруг поглядеть: ожесточились люди, отгородились друг от друга, каждый из нас только и знает, что под себя грести, себе в прибыток, а на ближнего косится — как бы не отнял… А это ведь и на детей переходит, может быть, даже из крови в кровь передается…
— Что ты мелешь? — встрепенулся Пантелеймон Михайлович. — Бросаешь тень, так сказать…
— Нет, вы не перебивайте, пожалуйста, — слегка напрягла голос Светлана. — Я пришла сюда, чтобы понять. И, может быть, именно в словах Павлы Васильевны и есть ключик к этому пониманию. Ведь дело не только в вашем сыне. Нужно проникнуть в суть самого явления… Мы привыкли все беды сваливать на расколотые семьи, на просчеты школьного воспитания, на издержки юного возраста… И при этом упускаем из виду какие-то более распространенные явления в жизни.
Она спохватилась, заметив, что уже не говорит, не спрашивает, а делает выводы, поучает, проповедует. Будто бы пишет свою статью. А между тем она еще совсем не созрела для этого: для статьи, для выводов.
Ведь прошел всего лишь один день. И он даже еще не прошел, не кончился, этот бесконечный день, а только близился к переходу в завтра.
На улице было темно. Похолодало, но в воздухе все еще стоял запах мокрого снега. Тусклым, красноватым светом горели нечастые фонари.
Пройдя несколько шагов, девушка обернулась, почувствовав, что кто-то опять преследует ее по пятам… Сердце Светланы учащенно забилось. Хотелось броситься в бегство, поскорей миновать эти глухие места, добраться до центра, окунуться в его спасительное многолюдье.
Но она сумела сдержать этот порыв, лишь прибавила шагу. Очутившись в тени здания — невидимая для преследования, — она снова обернулась: кто-то по-прежнему шел за ней и тоже ускорил шаг.
Дойдя до перекрестка, Светлана с бьющимся сердцем метнулась в сторону и, отбежав немного, спряталась за каким-то забором. Преследователь догнал, остановился, затоптался на месте, бормоча себе под нос:
— Вот как… будто сквозь землю провалилась. Ну и ну….
На противоположной стороне улицы послышались оживленные и громкие голоса. Это придало ей храбрости, она вышла из-за укрытия.
— Кого вы потеряли? — спросила стоящего перед ней щуплого молодого человека в короткой куртке, явно растерянного. — Не меня ли?
— Да, вас… добрый вечер, — сказал парень. — Я знаю, вас зовут Светланой. А я — Геннадий…
— Какое приятное знакомство, — не сдержала она язвительности. — Тем более совершенно случайное…
— Не то чтобы случайное… я имею поручение друга: проводить вас от того дома, где вы были, к вашему дому — с гарантией от всяких случайностей.
— Вот как! — усмехнулась Светлана, тотчас сообразив, у кого из ее новых знакомых такие надежные друзья. И хотя ей польстила эта забота, сказала с деланной суровостью:
ebooksa