Двигаясь против течения ручья Торопца, впадающего в Тян-реку, они дали изрядный крюк.
— Этот ручей зовется Торопец потому, что тороплив очень? — спросил Ваня деда.
— Да, — ответил тот, — он, замечаешь, быстрей Черного ручья. Вот эта сторона берега мысовата, оттого и ручей тут порезвее катится.
Довольно долго шли густым волглым ельником, сумеречным и прохладным. Наконец меж елей открылись просветы, и они вышли к великолепному бору, раскинувшемуся на взгорье. Взошли на холм и застыли на месте как вкопанные.
Перед ними, на самом взлобье горы, красовалась хоромина. Можно было догадаться, что ставлена она не далее как прошлым летом: чисто окоренные бревна на солнцепеке изошли смолой, подрумянились и теперь будто сами излучали тепло. Два окна в наличниках, крашенных белилами, сверкали свежо и ярко. Но это еще что! Сама хоромина была крыта белым шифером. Откуда же здесь, в лесной чаще, взялся шифер?
Солдат Иван перевел дыхание после восхождения в гору, покрутил ус:
— Хм, язви тя в корень… вот оно где главное диво оказалось, Ванюша.
— Терем-теремок! — отозвался мальчик.
Прибежал Сюдай, попутно спугнув в высокой траве ворона: большая черная птица взвилась, пошла кружить в воздухе, с истошным карканьем дурных предзнаменований.
Дед с внуком прошли к тому месту, откуда взлетел ворон, глядят: поперек старого пня, сохраняя еще нарядную узорную чешую, безжизненно свисло змеиное тело, с Ванину руку длиной и толщиной, голова раздроблена, исклевана.
— Змея!.. — отпрянул мальчик.
— Пристрелил, видать, кто-то, язви тя в корень, — определил дедушка.
— Пристрелил? Да небось карга эта и клюнула, — Ваня указал на каркающую во все горло птицу.
— Нет, — без колебания возразил дед и опять взглянул на щеголеватый домик. — Кто-то подстрелил и положил на пень, а ворон уж после приспел…
— Разве и у нас, на Севере, есть змеи, дедушка? — спросил мальчик, пошевеливая траву ногами.
— Возле Тян-реки встречаются, хоть и редко. Ужак это. А кроме как здесь, я нигде больше в коми земле не видал змей. Да ты не бойся, коли такого встретишь: ужак, он зла не причинит, у него и яда-то нет.
— Знаю… — отвечает мальчик, но чует сердцем, что будет побаиваться этих тварей и впредь. Вон как длинен: подстережет в траве, обовьется внезапно вокруг ног… и еще вопрос: есть яд или нету на кончике раздвоенного языка?
Но и трусом выказывать себя не хотелось.
— А кто же тогда пристрелил ужа, если не ворон заклевал? Хозяева этого дома, что ли?
— Может, и так… — ответил Солдат Иван задумчиво.
ebooksa