Не ранее второй пол. XVII в. сформировалась ставропольская подгруппа в основном выходцами из среды мишарей Симбирского, Саранского и Свияжского уездов. Данная подгруппа образовалась из тех же компонентов, что и чистопольская. Хотя можно допустить, что в состав ставропольской группы могли войти и ногайцы с правобережья волги и тептяро-башкирской группы казанских татар.
Вернемся к двум оставшимся подгруппам (восточной и юго-восточной) южной группы мишарей. Первая из них начала складываться не ранее второй пол. XVII в., скорее всего, около 80-х гг. XVII в., т. е. после проведения Сызранско-Пензенской сторожевой линии. Ряд документов показывает, что татарское население Саратовской губернии (восточная подгруппа) образовалось из выходцев из разных уездов с мишарским населением. Так, по данным за 1745 г. видно, что дд. Адеяыдано, Елань-Кадада, Багильдино, Новоселки, Чирякди, Индерки, Исикеево были основаны мишарями из Пензенского и Саранского уездов. По II ревизии из 35 татарских деревень будущей территории Саратовской губернии 10 были образованы за счет переселений из Пензенского, 2 – из Пензенского и Саранского, 3 – из Темниковского и I – из Симбирского уездов.
Мишарское население Петровского уезда Саратовской губернии также выселилось между 1723–1744 гг. из д. Вершаут Пензенского уезда. Кроме того, такие деревни как Верхний Мастяк, Ендовка, Зеленовка, Лебожайка, Кармалей, Чертей, Кирюшкино были основаны мишарями из Симбирского уезда; Усть-Карновар – выходцами из Алатырского, Касимовского, Темниковского уездов; Озерки (Терешка) – мигрантами не только из Симбирского, Алатырского, Темниковского и Пензенского уездов, но и Казанского; выходцы из Казанского уезда имелись и в д. Лебожайка. Жители д. Ахметли Сенгилеевского уезда Симбирской губернии, бывшие, скорее всего, переселенцами из Керенского уезда Пензенской губернии, позже имели владения и в д. Новые Зимницы Хвалынского уезда Саратовской губернии, куда часть их выселилась. Поэтому следует согласиться с мнением Л. Т. Махмутовой, пришедшей на основе анализа преданий саратовских мишарей к выводу, что все они пришли «из Темникова» и «частью из бывшей Симбирской губернии».
Таким образом, на территории Саратовской губернии столкнулись две «волны» переселенцев из среды южных и северных групп, а также лямбирских мишарей. Отсюда ясно, почему в Хвалынском говоре «четче, чем в кузнецком, прослеживается общность его с лямбирским, а также в какой-то степени и с сергачским говорами», тогда как на западе ареала распространения кузнецкого говора «более четко… проявляются особенности темниковского говора, а на востоке… меньше»[217].
Как результат многовековых этногенетических и миграционных процессов, появилась на сцене современной истории сложная этническая карта, в которой отражено расселение тюркских народов России. Древнейшие очаги тюркского этногенеза неразрывно связаны с огромным регионом востока Евразии – Южной Сибирью и Внутренней Азией, который, как мы видим, не был изолирован ни от соседних цивилизаций. Татары, как на то показывает анализ характерных особенностей этнографии, языка, антропологии и этнонима татар Среднего Поволжья и Приуралья, этот народ, с одной стороны, несомненно, близок к другим тюркоязычным народам Евразии – башкирам, каракалпакам, казахам и т. п., а с другой – к местным народам Поволжья и Приуралья. Все это заставляет полагать, что, решая вопросы происхождения, или этногенеза, татарского народа, мы не можем прийти к однозначному выводу. Татары Среднего Поволжья и Приуралья, как и многие другие народы, являются продуктом сложного процесса исторического развития, что мы и постараемся показать в последующем изложении.
В этой связи недопустимо рассматривать всю совокупность тюркских народов как одну нацию, имеющая общую прародину – обозначенная в источниках как Туран, и разговаривающую на различных диалектах единого тюркского языка. Хотя все тюркские народы генетически связаны с территориями их нынешнего обитания, но существуют, как мы наблюдаем, значительные ментальные, культурные и антропологические различия между ними. На протяжении всей древней истории в среде тюркских народов складывались особые этнокультурные традиции, и имело место относительного сходства судеб большинства тюркских племен и народов, но которые, тем не менее, постепенно стали формировать и свои существенные особенности. Еще на землях азиатских улусов времен Чигисхана начался новый этап интенсивного смешения автохтонных племен и народов[218].
После распада Золотой Орды на несколько независимых государств произошло разделение татарского этноса на группы, которые начали развиваться самостоятельно и локально, в том числе под воздействием сформировавшегося религиозного мусульманского сознания. Ислам стал государственной религией целого ряда тюркских стран и стал определять их цивилизационный облик и определил новый вектор культурного развития. В итоге сложился комплекс материальной культуры и с особым типом жилища, социально-семейных традиций, одежды, пищи, архитектуры, фольклора, орудий труда, средств передвижения и т. д.
Историческое взаимодействие в течение полутора тысячи лет Руси, а затем России с тюркским миром сопровождалось симбиотическими процессами, и в результате породило (новое) пашенное земледелие, или же новый тип хозяйственного симбиоза. Таким образом, история кочевых тюркских народов стала частью общей истории Евразии и практически неотделимой от истории славянских и других народов Восточной Европы. В дальнейшем развитие цивилизации тюркских народов испытывал, как взлеты, так и падения в результате военно-политических событий, природных изменений и катаклизмов. Начавшийся бурный этап развития буржуазных социально-экономических отношений и подъём национальной культуры в конце XIX столетия вызвали новое представление о культурно-историческом единстве татарского этноса. В этот период была попытка воссоздания исторической традиции в форме татарской идеологии. Реформирование «старой» (кадимисткой) мусульманской религии и всеобщей системы национального образования, а также реформы единого литературного языка и огромной деятельности в области книгоиздания и печати – все это послужило формированию центра притяжения всех тюрко-мусульманских народов России на базе татарского этноса. Результатом этих культурно-интеграционных процессов явилось формирования новой, современной этнополитической нации, с особой формой культурного самосознания и национальной татарской идентичностью.
ЭТНИЧЕСКАЯ И РЕЛИГИОЗНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ ТАТАР. Этническая принадлежность татар к отдельной этнической общности, определяется в основном языком и отличается от религиозной принадлежности. Между этническим и религиозным факторами сложились издавна непростые отношения. Поскольку в конце XIX в. поволжские татары переживали процесс становления этноса, то общепринятое представление об исламе, как не относящееся к конкретной нации и как об исключительно арабском феномене, было подставлено под сомнение. Стало ясно, что религия сильно мешает развитию общества в области культуры, науки, образования, просвещения, языка, искусства, традиций и т. д, а религиозное самосознание было по сути лишь внешней оболочкой. Выступившие на этой сцене глобальных преобразований, молодые реформаторства «джадиды» в лице представителей Ш. Марджани, Ю. Акчуры, И. Гаспринского, М. Бигеева, Г. Баруди, Г. Тукая и др. по-своему «отделили» религию от нации и стали вносить новометодную систему образования в школы, изучать русский язык, знакомить с европейской культурой и т. д. Эти противоречия, касающиеся этнической и религиозной идентичности татар, в последние два десятилетия вновь воскресли и существуют до настоящего времени.
Традиционное хозяйство, быт и материальная культура
Поволжские татары и большинство их преков еще в древности стали вести оседлый образ жизни и развили свою экономику до относительно высокого уровня уже во второй пол. I тыс. н. э. В зависимости от географических условий и климата быстро развивалось земледелие и животноводство в зонах с преобладающими черноземными почвами, в других менее благоприятных местах – преобладали различные промыслы, ремесла и торговля. Большинство поволжских татар и татар-мишарей в частности на протяжении веков и до самого начала XX столетия проживало в сельской местности и, соотвественно, основу их экономики составляло все же земледелие, а другие отрасли в традиционном хозяйстве выполняли роль вспомогательных. Джучиев улус (Золотая Орда), как страна являлась скотоводческой, и поставляла на внешние рынки много скота: лошадей, верблюдов, овец, крупный рогатый скот, а также меха, кожу, рыбу, воск, мед, соль, шелк, вино и др. И это неудивительно: через её территорию проходили караванные торговые пути и знаменитый «шелковый путь».
Как мы знаем, Пензенский край после падения Казани в 1552 г. постепенно начинает включаться в состав России. Сюда же отходила и часть пензенских земель – Посурья и Верхнего Примокшанья, – которые прежде входили в состав Казанского ханства. В его центральные районы была переселена некоторая часть мордвы и татар-мишарей. С 60-х XV в. Московское княжество боролось с Казанью (походы 1467–1469, 1482, 1485, 1487), и в конечном итоге в 1487–1521 гг. ханство оказалось в вассальной зависимости от Московского государства. В 1551 г. в Казани состоялся курултай, где большинство татар высказалось за договор с Москвой, и казанское правительство приняло присягу верности воеводе Микулинскому, и тем самым было объявлено о мирном его вхождении в состав Русского государства.
На восточном берегу Суры нерусское население оставалось под властью Казанского ханства с первой половины XV в., и ее условная граница проходила по Суре. В 1552 г. город был взят войсками Ивана Грозного, с последующим разрушением большей части города и переселением татар на болотистые берега озера Кабан. Татарам было запрещено селиться ближе 30 вёрст от города. В 1708 г. Казань стала столицей крупнейшей Казанской губернии, адо завоевания Казани Московским государством большая часть территории нынешней Пензенской области входила в состав Казанского ханства. В ходе исторических событий Российское государство укрепилось и значительно расширило свои внешние границы за счет земель, находившихся на окраине государства. Это определило дальнейшие действия государства по отношению к владельцам земель Пензенской и Саратовской губерний – татарскойаристократии[219].
Из источника посланника английской королевы Елисаветы доктора Джильса Флетчера (1588–1590), которая, несомненно, является одним из ценнейших и всесторонних источников о России, мы узнаем, что «…городов древние татары не строили, ровно, как и постоянных жилищ. Подвижные дома (вежи) татар были на колесах, повозках. Прибыв на новую стоянку, они расставляли свои повозки рядами, образуя улицы, и все они вместе имеют вид большого города. Для царя (хана) перевозили деревянный городок (агору). Постоянные и прочные зданий считали они вредными для здоровья и неудобными. Переселение на новые места, вместе с домами и скотом, начиналось у них весной, по направлению от южных стран их владений к северным. Возвращались тем же путем на юг, где и зимовали. Они вовсе не употребляли денег, предпочитая медь и сталь, особенно сталь булатную, из которой делали сабли, ножи и другие нужные вещи. Что касается до золота и серебра, то они нарочно не пускали их в обращение, чтобы тем свободнее предаваться своей кочевой жизни и не подвергать страну свою набегам. Этим татары много выигрывали при нападении на соседей, между тем как сами были постоянно свободны от их набегов».
«В Русском государстве того времени принято делить территорию страны на уезды и станы. В XVII веке Пензенский край был разделен на шесть уездов: Инсарский, Керенский, Краснослободский, Нижнеломовский, Пензенский и Саранский. В 1708 г. в России создаются первые губернии. Территория Пензенского края была разделена между Казанской и Азовской губерниями. В 1719 г. создается Пензенская провинция, а в 1780 г. – наместничество, которые входили в Казанскую губернию. В 1796 г. наместничество было упразднено и образована Пензенская губерния. Правда, уже через три месяца, в марте 1797 г., она была ликвидирована, ее территория разделена между Саратовской, Тамбовской, Нижегородской и Симбирской губерниями. 9 сентября 1801 г. Пензенская губерния была вновь восстановлена в составе десяти уездов: Пензенского, Нижнеломовского, Керенского Наровчатского, Краснослободского, Инсарского, Чембарского, Мокшанского, Городищенского и Саранского. В таких границах она просуществовала до 1923 г., когда в состав Пензенской губернии был включен Спасский уезд Тамбовской губернии. В 1928 г. Пензенская губерния была ликвидирована, а ее территория включена в состав вновь созданной Средне-Волжской области. С этого времени страна перестала делиться на губернии, уезды и волости, а вместо этого вводятся области, округа и районы. Округа просуществовали только до 1930 г. Пензенскую губернию разделили на четыре округа (района): Кузнецкий, Пензенский, Мордовский и Сызранский. В 1937 г. большая часть территорий Пензенского края переходит в Тамбовскую область, а в феврале 1939 г. была образована Пензенская область из выделенных территорий Тамбовской, Куйбышевской и Саратовской областей. В таких границах наша область существует и сегодня».
Несмотря на некоторую направленность описания и неполное понимание всех сторон жизни и быта татар, он писал следующее: «Все татары вообще не имеют совершенно никакого образования. Письменных законов у них также нет, а заменяются они некоторыми правилами общественной жизни, переходящими по преданию и общими всем ордам. Правила эти такого рода. Во-первых, повиноваться своему царю и другим властям во всем, что бы они ни повелели относительно общественной службы. Во-вторых, за исключением зависимости для общественной пользы, каждый человек свободен и не обязан ни к какому отчету. Третье: ни один частный человек не может владеть каким-либо участком земли, но вся страна в своей целости есть достояние общее. Четвертое: презирать всякую лакомую пищу и разнообразие в яствах и довольствоваться тем, что прежде попадается под руку, дабы более окрепнуть и быть всегда готовым к исправлению своих обязанностей. Пятое: носить простое платье и чинить его, когда оно худо, все равно, необходимо ли то, или нет, для того, чтобы не было стыдно, если нужда заставит носить кафтан с заплатами. Шестое: брать или красть у чужеземца все, что только можно взять, так как они считают себя врагами всех, кто не захочет покориться их власти. Седьмое: в отношении к своей орде и своему народу быть верным в слове и деле. Восьмое: не впускать иностранцев в государство; если же кто из них переступит за границу, то делается рабом первого, взявшего его в плен, за исключением купцов и других лиц, имеющих при себе татарский ярлык или паспорт»[220].
Как известно, отношения государства и церкви издревле строились на основе доктрины «симфонии властей». Еще в 1666–1667 гг. Московский собор обосновал формулу о том, что «в светских делах патриарх подчиняется царю, а в церковных делах царь и патриарх равны». Таким образом, главенствующая роль в стране стала принадлежать самодержавной власти, а верной ее помощницей была православная церковь. Православная миссия рассматривалась как прогрессивное явление, направленное на колонизацию регионов, и считалась просветительской, а крещение же – добровольным. Но на деле угнетение нерусских народов, их русификация были одним из средств колониальной политики самодержавия, а также колониальные захваты сопровождались насильственным обращением населения в православие.
ebooksa