Забегая вперед, отметим, что в советский период из Прибалтики, Европы стали завозить разных тяжеловозов, высоких лошадей, в том числе и гибридных. Вот они и представляли в тот период колхозных лошадей, которые сохранились до настоящего времени. В период ВОВ очень большое поголовье лошадей было забрано на войну, где много их погибло. Еще в нач. XX в. в татарских семьях в деревнях держали в среднем по две лошади, а во времена Пугачева в каждом татарском дворе держали до 20 коней. Сегодня из всех тюркских народов только татары отвернулись от своих коней[233].
Вместе с тем жизненный быт основной массы татарского населения, в особенности крестьян-ясашников, оставался крайне тяжелым на протяжении столетий. Экономическое положение крестьянских хозяйств особенно заметно ухудшилось во время царствования Петра I. Государственные повинности постоянно увеличивались, административно-полицейский гнет приобретал порой невыносимый характер. Тогда, как мы уже отмечали, служилые татары потеряли все свои былые привилегии и были обложены непосильными налогами и поборами. К тому же их привлекали к всевозможным трудовым повинностям. Татары-мишари массово вместе с другими «инородцами» были согнаны на заготовку леса для корабельного строительства. В холодных зимницах они умирали от различных простудных болезней и истощения, калечились и погибали под валившимися бревнами.
Крестьяне с близлежащих деревень, где происходила заготовка леса для нужд флота, должны были снабжать лесозаготовителей-лашманов продуктами питания и прочими снаряжениями, включая лошадей и сбруи. Например, в Усть-Узе в 1747 г. проживало 546 ревизских душ татар (всего с детьми – 1092), приписанных к Адмиралтейству. Эти люди стали в документах фиксироваться – в частности в 3-й ревизии 1764 г. – как «приписные татары». К этому времени вместе с семьями эти «ревизские души» составляли почти половину населения Усть-Узы. Нередко эти семьи доводились до полного разорения[234].
Так, Р. Г. Мухамедова пишет: «В 60-ых гг. XVIII в. Казанская адмиралтейская контора вынуждена была отметить, что «от многолетне-повсягодной работы и от прочих положенных на них тягостей татары пришли в крайнюю нищету и скудность». В источнике приводится наказ служилых татар и мурз Алатырской провинции депутату Мангушеву, выбранному в Екатерининскую законодательную комиссию в 1767 г. В этом наказе, как и в других, значительное место занимает вопрос о налогах и натуральных повинностях. Они отмечают тяжесть подушного оклада в размере 1 руб. 70 коп. с души и просят освободить из от поставки рекрутов, драгунских и подъемных лошадей или же отчислить их от Адмиралтейства и уравнять в отношении повинностей с ясачными крестьянами, по сравнению с которыми они несут «излишние тягости вдвое или втрое». В наказе также отмечается факт малоземелья мишарей, уменьшение наделов, так как их земли незаконно, путем захвата, переходят в руки русских помещиков, монастырей и чиновников[235].
Инсарская Приказная изба. «Громота царя Алексея Михайловича инсарскому воеводе Савелию Салову об исследовании дела, по жалобе земниковского служилого татарина Алмакая Бикбулатова сына Чекаева о неправильном захвате его двора казачьим головой Маковеем Шалимовым» (1660 г./7168 г.).
Крупные сдвиги в экономике сер. XVII в. не смогли существенно переломить феодальный способ производства. Рост всевозможных натуральных и денежных поборов с крестьян при стремительном расширении дворянского землевладения – все это тяжелым бременем ложилось на плечи населения. Появившийся в такой обстановке Соборное Уложение царя Алексея Михайловича 1649 г. («кодекс крепостничества») превращал фактически крестьянина в товар, на который была установлена твердая цена – 4 рубля. Уложение требовало, чтобы татарские князья и мурзы не держали православных крепостных у себя в хозяйствах. Царский указ «Об отписке у Мурз и Татар поместий и вотчины и выгодах, какие, принявшим христианскую веру предоставляется» от 16 мая 1681 г. предписывал у некрестившихся татарских феодалов отнимать их поместья и вотчины.
С конца XVII столетия русское правительство, не находя надобности в служилых татарах, встало на путь постепенной ликвидации этого института. Во время правления Петра I помещики – мусульмане, не принявшие христианство, были обязаны отречься в пользу государства от имеющегося у них зависимого населения и земель по закону 1681 г. Но служилые татары привозили из военных походов латышей, литовцев, немцев, мордву. Кроме того, служилым татарам по указу 1720 г. разрешалось брать к себе в крепостничество, попавшее в плен восставшее население[236].
Невольное население, не видя никаких перспектив лучшей жизни, убегало из своих насиженных мест в другие, более удобные и свободные регионы, многие крестьянские семейства уходили в казаки. Как мы уже отмечали в других разделах книги, эта жесточайшая эксплуатация инородческого крестьянства, непосильные налоги, разорение в результате захвата земель русскими помещиками лучших земель порождали массовое недовольство населения и выливались в народные восстания.
Среди татарского населения Пензенского края к сер. XIX в. стало стремительно расти имущественное расслоение. Крещеные татары были практически приравнены к русскому населению, и они пользовались всеми преимуществами перед теми, кто не поменял веру в угоду меркантильных усмотрений. Но к тому времени уже началось проникновение в деревню товарно-денежных отношений, а подворные земли переходили по наследству, продавались, покупались и даже закладывались.
ГУЛЯЩИЕ ЛЮДИ, – так называлась в XVI–XVIII вв. категория нетяглого населения, отпущенные на свободу холопы, слуги, а также беглые люди. Они не платили податей и жили работой по найму. К ним относились также крестьяне, посадские и служилые люди, занимавшиеся отхожими промыслами. Казачество большей частью состояло из этого «гулящего» сословия людей. Среди них было много татар. При их непосредственном участии были построены Нижний и Верхний Ломов, и др. крепости на оборонительных рубежах Пензенского края.
Но количество земли на одного человека с каждым годом сокращалось, поскольку количество семей в деревне неуклонно прибавлялось. В связи с увеличением сыновей в семье, наследственные участки в итоге существенно измельчали. Тем не менее, процесс развития капиталистических отношений в Среднем Поволжье происходил медленно и в какой-то степени способствовал более длительному сохранению неразделенных семей татар-мишарей вплоть до нач. XX в. Статистические данные показывают, что с 1863 по 1878 г. только в трех уездах Пензенской губернии – Саранский, Инсарский, Краснослободский – население увеличилось на 84,9 тыс. чел. Все это в совокупностипородило неравенство среди населения – на малоземельных и безземельных крестьян и на слои эксплуататоров из среды нарождающейся новой буржуазии. Это первоначальное накопление капитала одних слоев и полное обнищание других породило классовую дифференциацию. Время работало против этих эксплуататоров – уже спустя полвека, после ряда предпринятых неудачных реформ, грянула революция. Перед этими разжиревшими соплеменниками нависла реальная угроза быть повешенными или посаженными на колья заборов, и они, кто успел, разбежались по другим странам: в Китай, Америку, Финляндию, Францию и др. страны, где их потомки пребывают и сегодня.
Между татарами из-за владения земель возникали частые споры и тяжбы, в которых сильно бесчинствовали чиновники и исправники, вынуждавшие незаконностью своих деяний тяжущие стороны жаловаться губернатору. Пензенские газеты писали: «Под руками у нас находится прошение татар д. Шелдаис Мансура Давыдова и Вяльми Адельмина, поданная в 1812 г. Пензенскому губернатору князю Г. С. Голицину, в котором просители жалуются, что земской исправник и уездный стряпчий при произведении повальных обысков о том, у кого именно состоялась во владении спорная земля до начала тяжбы, заведенная соперниками татарами Нечаевым и Енокеевым, поступали не по судейской должности и без соблюдения порядка, собирали в понятые не из ближайших, а из дальних селений, обыватели кои никогда о старинном владении спорными землями ни малейшего знания не имели, знающих удаляли, запирали в пустые избы, а из татар сажали в свиные клевы ради того единственно, чтобы суровостью мер пресечь справедливое показание, стараясь всевозможно приспособить обследование в сторону соперников… Татарские мурзы и служилые люди продавали свою землю мелкими участками в другие руки татар, которые, делаясь собственниками, заселяли свои поместья, от чего и образовались татарские поселки»[237].
Земледелие продолжало играть ведущую роль в хозяйствах татар-мишарей вплоть до нач. XX в. Основными культурами возделывания оставались зерновые. Возделывались рожь, озимая пшеница, овес, гречиха, просо, горох, а также техническая культура конопля. К сер. XIX в. заметное место среди культур начинает занимать картофель. Рожь и другие зерновые являлись основными источниками дохода крестьянских хозяйств. «Обрекая себя на недоедание, крестьяне с осени для уплаты налогов продавали свой хлеб. Весной же они были вынуждены покупать его по более дорогой цене. Только в один из самых урожайных годов – в 1883 г. – крестьянство Пензенской губернии купило хлеба на 1,5 млн рублей»[238].
СОХА, единица податного обложения на Руси в XIII–XVII вв. Во времена Орды дань взималась с действительной сохи, как земледельческого орудия при двух-трёх лошадях. В конце XV в. новгородская соха равнялась 3 обжам (или 30 четвертей. В 1550 г. была установлена новая податная единица, сохранившая старое название «соха» или определенное количество распаханной земли. Соха делилась на четверти. Земли похуже считалось в сохе больше. Тяжесть обложения падала на «чёрные сохи», то есть крестьянские, которые при одинаковом качестве земли были обложены вдвое больше служилых земель и церковных.
ТЯГЛО, система денежных и натуральных государственных повинностей крестьян и посадских людей с XV–XVIII вв. Основная окладная единица тяглого населения называлась сохой. Кроме того, для крестьян и посадских людей существовали и тяглые повинности: «государеву подать», подводную, постоялую, ямскую гоньбу и т. д. После введения в 1724 г. подушной подати, тягло было заменено словом «подать». В обычных своих размерах тягло превышало размеры оброка, который считался более лёгким.
Реформа 1861 г., обусловленная освобождением крестьян от крепостного рабства, не дала им реального освобождения. Земли их были отрезаны в пользу помещиков. Как показывают статистические данные 1877 г., на территории Пензенского края на всех крестьян приходилось лишь чуть более половины всего земельного фонда, а остальная половина принадлежала небольшому слою помещиков, церкви и монастырям. Причем помещикам принадлежали лучшие земли, а крестьянам неугодья, которым они практически не могли пользоваться. Ко всему этому надо добавить, что количество земли на душу населения неуклонно сокращалось по мере увеличения численности населения, и крестьяне с подворно-наследственной формой землевладения страдали особенно сильно. Когда число наследников увеличивалось и приходило время раздела между ними, то каждый получал мизерный участок наследства и становился на грань нищенского существования. Теснота усадебных участков была отличительной чертой татарских сел Пензенской области. В таких крупных населенных пунктах, как Нижняя, Средняя и Верхняя Елюзани, а также с. Индерка и еще многих других, особенно расположенных близко к центру поселения, теснота дворов характерна и сегодня. Нередко отделившиеся сыновья оставались на отцовском участке.
Семейно-родственные отношения татар-мишарей, образовавшиеся в результате увеличения числа членов семьи, назывались
ebooksa