Я кивнул, полностью согласный. От хмелеющего сознания не укрылось и то, что авторитет грызёт губу. Думает, показывая мысли. Молодой всё-таки ещё. Взрослые авторитеты те поопытнее будут и бровью не поведут, а этот эмоциям подвержен. Как говорил Седой, этот он не убивал — вор. Честный вор в законе. И это в двадцать лет? Действительно, что за жизнь?
— В блатные пойдёшь?
Я в точности повторил то, что сказал Седому.
— Ну, дело твоё… Хотя, возможно ты и прав. С мужика спросу меньше. Он не лезет в дела блатных, блатные мужика без необходимости не дёргают. Ну, на малолетке полторашку перекантуешься; быков остепенишь, отморозь пелёночную поломаешь, смотрящим хаты будешь, и если всё путём пройдёт, во взросляке всё тем более чин чинарём будет. Я старшим отпишу. Заказ Колчикова отменят. Если здесь не накосячишь, с воли он тебя не достанет. А как выйдешь, я послушаю продолжение твоей истории… Она же ещё не закончилась?
Я ухмыльнулся, кивнул, последний раз поднимая рюмку. Закусив колбасой, посмотрел ему в глаза:
— Благодарю за всё, пора и до хаты. Я пойду?
— Иди, Викинг, иди.
Я, борясь с головокружением, поднялся и, пошатываясь, добрёл до кроссовок.
— И запомни одно, рыжий. Как откинешься, никогда, ни при каких обстоятельствах не играй больше в карты с такими, как я.
Я кивнул.
— Благодарю за науку.
И заколотил в дверь.
Как добрался до камеры, не помню, но отчётливо запомнилась рожа конвоира, на которого мог дышать перегарам всю дорогу и он… ничего не мог сделать.
И то ли во сне, то ли наяву слышались перешёптывания сокамерников. Наверное, от рыжего авторитета ещё никто не приходил таким пьяным. Но что он не человек что ли?
Провалился в первый за последние шесть месяцев сладкий сон.
Снилась деревня, родители и Оксана, почему-то играющая в карты с коровой. Про себя решил, что пить больше не буду.
Пора восстанавливать здоровье: зарядка, разминка, турник на прогулке, обливание в умывальнике, ребят дружески помять в спаррингах. Пора брать себя в руки.
Колчиков же ещё жив.
Ветер играет полами кожаного плаща, и ярость ломает преграды рассудка. Шаг, другой, почти бегу. Он всё дальше, врезается в серую толпу и пытается исчезнуть, но расплата неотвратима и с каждым шагом я ближе и ближе.
Он боится, ощущая моё холодное дыхание в самый затылок. Разные люди пытаются схватить меня за рукав, остановить, или задержать хоть на время, хотя бы на мгновение, давая возможность боссу скрыться.