Подсознание

Докторант проснулся и направился в университет, чтобы забрать с вечера зарезервированный разгонный автомобиль для проведения эксперимента на полевой станции в двух часах езды от кампуса. Но ключей от машины в лаборатории не было. Он спустился в гараж — там не оказалось и авто. Одного телефонного звонка хватило, чтобы выяснить: машину накануне брал младший коллега и не вернул ее вовремя.

Рабочий день пропал — докторант очень разозлился. Ночью ученому приснилось, что он встретил необязательного сотрудника и накинулся на него с раздражением, криками и ругательствами. Однако тот оказался парень не промах, к тому же значительно выше — 180 сантиметров ростом — и набросился на скандалиста с кулаками, стал бить его руками и ногами. Докторант проснулся одновременно злым и напуганным. Он сразу понял, к чему был сон: нужно вести себя дипломатично. Коллега, кстати, при встрече искренне попросил прощения за вчерашнее, а сам докторант был мил и извинения принял.

Кошмар часто имеет защитное назначение, предостерегая от надвигающейся опасности. Функция предотвращения несчастных случаев вполне прозрачна, даже если предчувствие реализуется частично.

Ровно через год после гибели близкой подруги в автокатастрофе женщина ехала с вечеринки и заснула за рулем. Она увидела аварию как в замедленной съемке: машина въезжает на бордюр и врезается в стену. Только на следующий день она осознала: начало сна было на самом деле. Она действительно переехала через бордюр, но успела остановиться и не влетела в стену.

В других случаях почти случившаяся серьезная авария вызывает устойчивую реверберацию, мотивированную страхом перед возможностью несостоявшегося.

Две семейные пары, каждая с маленьким ребенком, приехали в отель в тропиках и провели выходные на пляже. Вечером, когда все взрослые были на берегу, детей течением отнесло почти в океан. Родители бросились в воду, вплавь догнали детей и сумели всех спасти. Ночью одному из родителей приснились кошмары, довольно точно воспроизведшие эту опасную ситуацию.

Сегодня добыча, завтра охотник

Боязнь потерять детенышей — особенно пугающий вид страха перед хищниками. Однако граница между охотником и его добычей тонка, поскольку удача изменчива. Достаточно изучить бесконечный военный послужной список нашего вида, чтобы понять, какую конкретно роль страх и кошмары играют в конфликтной ситуации.

Правительство США в 1865 году начало строительство — без разрешения и уведомления — трех новых фортов прямо на исконных индейских территориях. Возведение укреплений осквернило традиционные охотничьи угодья между горами Бигхорн и священными горами Блэк-Хиллс, или Черными холмами, на языке лакота — Паха Сапа.

Сегодня на горе Рашмор красуются огромные скульптурные портреты четырех президентов США. Для семи племен лакота и других индейцев центральные равнины Паха Сапа были центром целой культурной вселенной, сакральным «сердцем всего сущего», а для белых хребет высотой до 2200 метров — досадным препятствием на пути на Запад, к золотым приискам.

Когда правительственные чиновники наконец-то встретились с вождями лакота и шайеннов, более тысячи солдат под командованием полковника Генри Кэррингтона уже вовсю маршировали по региону. Вождь Красное Облако пришел в ярость. Он покинул собрание и начал организовывать нападения на белых, требуя их безоговорочного вывода из фортов. Именно в это время молодой Бешеный Конь и сблизился с вождем лакота, который был старше него почти на двадцать лет.

Форт Фил-Кирни был построен, и нападения индейцев стали смертельной обыденностью. Ни солдаты, ни гражданские оказались не готовы к ужасным условиям в этой отдаленной крепости более чем в 100 километрах от ближайшей военной помощи. В тесных деревянных постройках всегда было либо слишком жарко, либо слишком холодно, к тому же тошнотворно воняло. Поток поселенцев, направлявшихся на запад, не иссякал; численность солдат от месяца к месяцу снижалась — из-за потерь в боях, задач по сопровождению и дезертирства. За западным горизонтом ожидали изобилующие золотом горы.

Кэррингтон запросил замену гарнизону. Людей полковнику пообещали, но они так и не пришли. У батальона было несколько хороших лошадей, устаревшее вооружение, а боеприпасы заканчивались, и Кэррингтон не решался атаковать индейцев. Однако даже за высокими стенами форта солдаты ощущали гнев Красного Облака.

С июня по декабрь индейцы напали 50 раз, 70 человек погибли. Кладбище ощетинилось крестами и психологически давило на 360 человек из 2-го батальона 18-го пехотного полка. Потери индейцев тоже были высоки, но наступившая осень посеяла среди изолированного войска непреодолимый страх.

Исключения, правда, случались. В ноябре 1866 года в форт Фил-Кирни прибыл капитан Уилл Феттерман, ветеран Гражданской войны. Он сразу увидел растущее недовольство командованием Кэррингтона и оценил возможность выделиться. Через несколько дней он открыто раскритиковал полковника за порцией виски, выразив презрение к командиру, нежелающему сражаться.

Стремясь доказать свое превосходство, Феттерман произнес ставшую знаменитой фразу: «С 80 солдатами я мог бы проехать через все племя сиу». Браваду поддержал лейтенант Джордж Граммонд, тоже молодой и тоже участник Гражданской войны. В восстании вождя Красное Облако оба офицера увидели уникальный шанс быстро добиться почестей и вечной славы.

У домочадцев солдат и гражданских — всех, кто не жаждал медалей на грудь, — да и у самого Кэррингтона эскалация насилия вызывала крайнюю тревогу. Постоянные налеты индейцев, увеличение числа раненых заставили гарнизон принять решение: в худшем случае они перебьют друг друга, но не дадутся в руки врага.

Фрэнсис, 21-летняя жена Джорджа Граммонда, прибыла в форт беременной, и ее страдания хорошо известны потомкам. Она провела несколько мучительных месяцев на плохих и опасных дорогах и, увидев стену форта в сентябре 1866 года, наконец-то облегченно вздохнула. Повозка уже приблизилась к воротам, но ей пришлось уступить дорогу телеге — на ней лежало обезглавленное, обезображенное тело мужчины и его скальпированная голова. В спине зияла рана от топора, труп выпотрошили, а во вспоротом животе развели огонь. Ночью у Фрэнсис случился приступ паники, и она не могла уснуть.

Над покрытыми толстым слоем снега горами загорелся рассвет. Кэррингтон приказал двум боевым группам выйти из форта навстречу возу с дровами — его преследовал один из отрядов Красного Облака. Солдаты отогнали индейцев, а когда бросились за ними в погоню, то увидели: кудрявый храбрец спешился и осматривает копыта мустанга — не ранен ли? Это был Бешеный Конь.

Индеец спокойно подпустил солдат. Но когда они приблизились, то вскочил на коня и умчался прочь. Солдаты клюнули: разомкнули оборонительный строй и бросились вверх по откосу. Когда, наконец, подтянулась подмога, картина была жутчайшей: насаженный на пень лейтенант, сержант с раскроенным черепом и пятеро раненых солдат.

Участники неудачной вылазки вернулись в форт с дурными вестями, и ужас охватил крепость. Фрэнсис записала кошмары, которые ей снились той ночью: